– Пожалуй, это – лучший удар из тех, что мне доводилось видеть.

Вновь направив все свое внимание на Лигу чемпионов, я утихомирил кое-кого из скептиков, а то и всех сразу. В последний день сентября мы отправились в Базель, город, где я некогда подвергся жестокой критике и вызвал сомнения у главного тренера своей же команды.

Была середина ноября 2002 года. На следующий день мы должны были лететь в Базель на решающий матч группового этапа Лиги чемпионов. Меня вызвали в кабинет главного тренера в Мелвуде. Жерар Улье был не один. Он, похоже, был зол. По обеим сторонам от него стояли его помощники, Фил Томпсон и Сэмми Ли, а также Джо Корриган, тренер вратарей, и Алекс Миллер, руководитель скаутской группы. Мне было двадцать два, и казалось, что пятерка бандитов собирается разделаться со мной.

Жерар из кожи вон лез, пестуя меня в течение трех с половиной лет, когда я играл в основном составе. Но тут, казалось, всю его доброту как рукой сняло. Он взялся за меня с первого же вопроса:

– Что тебя мучает, Стиви? – поинтересовался он.

Я лишь опустил глаза. За несколько недель до этого, 26 октября, когда я начал играть все хуже и хуже, Жерар заменил меня в матче против «Тоттенхэма» на «Энфилде». При виде своего номера, который четвертый арбитр держал перед Копом, мне стало стыдно. В глубине души я чувствовал, что веду себя, как избалованный ребенок. Но ведь я и был сущее дитя, а в голове у меня была страшная каша. Я пулей умчался с поля, даже не остановившись возле Улье, и бросился в туннель, в одиночество пустой раздевалки. Тренер послал доктора Уоллера, чтобы тот вернул меня.

– Ни за что, – отрезал я.

По моему лицо доктор Уоллер понял, что я в ярости, и оставил меня одного. На Жерара это не произвело впечатления. Он оштрафовал меня и в следующем матче, с «Вест Хэмом», усадил на скамейку запасных. Я вернулся в команду на следующей неделе, в матче против «Миддлсбро», но меня вновь заменили.

И вот началось мелвудское дознание. Пятеро обступивших меня со всех сторон зрелых мужчин засыпали меня вопросами. Что это с тобой такое? Что это ударило тебе в голову? У тебя какие-то проблемы? Что-то с семьей? Хочешь поговорить об этом? Я мог бы поговорить с Жераром, если бы мы были одни. Но из-за пристального внимания и враждебности я лишь еще больше замкнулся в себе. Они с новой силой обрушились на меня. Отношение у меня ужасное. Тренируюсь я недостаточно усердно. Я чересчур зазнался.

Наверно, это был перебор, что, помимо главного тренера и его помощников, мне устраивали разнос еще и руководитель скаутской службы и тренер вратарей. Я все еще помнил, как мы с другими ребятами молодежной команды, бывало, каждое утро, выполняя свою повинность по надуванию мячей, ржали, пока вокруг нас клубился смрадный туман испражнений Джо Корригана. Мощь Корриганова дерьма казалась бесконечно забавной. А теперь Большой Джо вносил свою лепту вместе с Миллером, Ли, Томпсоном и Улье. Они все взялись меня критиковать.

В конце концов, когда они закончили кипеть от злости, я заговорил:

– Вы закончили?

Прежде чем кто-либо успел ответить, я вышел из тренерского кабинета. Меня не беспокоило, если Улье исключит меня из состава на матч в Базеле. Казалось, словно весь мир рухнул. Пока мы не оказались в Базеле, в своих гостиничных номерах, я ни с кем не разговаривал. Как обычно в ту пору, я делился всем с Дэнни Мёрфи. Мы были близки, и я полностью доверял ему. Я рассказал Дэнни, что случилось в Мелвуде, но самое главное, почему я так расстроен.

Мать с отцом разводились. Я был разбит. Едва я начал зарабатывать приличные деньги, я купил прелестный дом в Уистоне. Мои родители переехали со мной. Я хотел, чтобы с нами жил и мой брат Пол, потому что мы были очень дружной семьей, но он не захотел уезжать с Айронсайд-роуд. Эта улица все еще была его домом. Так что мы решили, что Пол может остаться в родительском доме, а мама с папой будут жить со мной в Уистоне.

Все должно было быть идеально. Я хорошо играл за «Ливерпуль», и жизнь была прекрасна. Мама с папой были со мной, и у них была масса времени, чтобы радоваться друг другу. Больше не было денежных затруднений, а все скучные ежедневные проблемы должны были исчезнуть. Но, возвращаясь в новый дом, я слышал ссоры. Мама с папой старались никогда не ссориться, когда я был поблизости, потому что не хотели расстраивать меня. Но к осени 2002 года стало ясно, что они расходятся навсегда. Они разлюбили друг друга, и каждый хотел идти своей дорогой. Теперь я могу это понять, и все уже перегорело, но в то время я был опустошен. Моя игра ухудшалась, а настроение было на нуле. Я чувствовал полную беспомощность. Дэнни помог мне пережить кошмар той поездки в Базель. Он – самый лучший собеседник, потому что он понимал меня. Его родители тоже прошли этот кризис. В конце нашего разговора Дэнни сказал:

– Не расстраивайся. Ты это переживешь. Просто попытайся хоть ненадолго забыть о том, что происходит, и выходи играть.

Меня удивило, что Жерар выбрал меня в состав на матч против «Базеля». После поражения и в домашнем, и в гостевом матче с «Валенсией» под началом Рафы Бенитеса и ничьей 1:1 в матче с «Базелем» на «Энфилде», чтобы выйти из группы, нам нужно было победить в финальном матче в Швейцарии. Игроки «Базеля» были решительно настроены, они только что приехали из лагеря в Черном лесу, где специально готовились к этому решающему матчу Лиги чемпионов. Я был отнюдь не готов и играл плохо. К перерыву мы проигрывали 3:0.

Едва мы вошли в раздевалку, Жерар прокричал: «Стивен – в душ». В футболе нет страшнее унижения, чем когда тебя выдергивают в перерыве. А еще хуже стало, когда я услышал, что меня заменяют Салифом Дьяо.

– Не вешай нос, – проговорил Джо Корриган, когда я направлялся в душ.

– Иди в жопу, – отозвался я.

Позор мой был закреплен, когда без меня «Ливерпулю» удалось довести до ничьей: 3:3. Мне было приятно, что один из голов забил Дэнни. Но мы все еще не вышли в Лигу чемпионов, и на послематчевой пресс-конференции Улье по-настоящему обрушился на меня. По сути, он назвал меня пупом земли.

– Когда футболист начинает верить всему, что о нем пишут, и думать «я – король всего мира», возникают трудности и опасности, – заявил Улье.

Возможно, я и был сварлив, но едва ли я расхаживал, как пуп земли. Замечания Улье задели меня. Он продолжил:

– У Джеррарда были тяжелые времена. Я стоял за него, но против «Базеля» он сыграл недостаточно хорошо. Нам не хватает хорошего Стивена Джеррарда, Стивена Джеррарда, которого мы любим.

Плохой Стивен Джеррард был в ярости. Эта история появилась во всех газетах, так что, когда Жерар позвонил, я просто поговорил с ним. Он заявил, что в прессе переврали его высказывания. Но Пол Джойс из Daily Express рассказал мне, что цитаты Улье во всех газетах приведены точно. Джойс – журналист, которому я доверяю больше всего, и я знаю, что Улье просто заметает следы. В связи с этим шумом взяли интервью даже у главного тренера сборной Англии, Свена-Йорана Эрикссона, и он признал, что удивлен, что мой тренер так открыто подверг меня критике. В «Ливерпуле» обычно не выносят подобные ссоры дальше Мелвуда.