Они с Софи, которая теперь была его женой, и двумя детьми, Дельфиной и Бенхамином, снимут дом в Кастельдефельсе. Так завершится история любви и футбольная фантазия. Несмотря на то что мне грустно было потерять его в качестве товарища по команде, я был только счастлив за Луиса. Я не сомневался, что в «Барселоне», где он будет играть вместе с Месси и Неймаром, его ждет большой успех. Мы немного посидели на том самом месте в Мелвуде, где почти ровно год назад я убеждал Луиса отказать «Арсеналу» и еще на сезон остаться в «Ливерпуле». Мы оба все еще немного переживали, что такой потрясающий период соревнований, что мы провели вместе, не завершился завоеванием титула, которого мы жаждали. Зато у нас остались воспоминания – и дружба. Еще меня поразило, что, прежде чем мы навсегда покинули Мелвуд в тот день, Луис заговорил со мной о Филиппе Коутиньо.

– Обязательно присмотри за ним, – сказал о нем Луис, – он – хороший парень.

Так я понял, как высоко Суарес ценил Коутиньо как игрока. Я знал, что они близки, потому что все игроки из Южной Америки и испанцы любили Луиса. Но меня тронуло, когда Луис отметил Филиппе как наше особенное молодое дарование. Это совпадало с моим собственным мнением.

Филиппе – удивительно одаренный, и я думаю, что он станет ведущим игроком «Ливерпуля». Многие фанаты «Ливерпуля» уже считают его нашим главным игроком. Он недавно подписал новый контракт и вместе с женой, с которой они составляют красивую пару, похоже, обосновался здесь. Но я знаю и то, что через пару сезонов испанские титаны, «Барселона» и «Реал Мадрид», придут за Филиппе точно так же, как пришли и за Луисом. Тогда-то «Ливерпулю» и придется несладко, потому что для любого южноамериканского или испанского игрока искушение перейти в один из этих двух клубов слишком велико. Пока этого не случилось, «Ливерпулю» нужно действительно дорожить Филиппе.

Я уже следил за ним. Но с тех пор как Луис разговаривал со мной в свой последний день в «Ливерпуле», я стал еще внимательнее. Если меня какое-то время не было – из-за травмы или временного отстранения, я непременно писал Филиппе сообщения до и после матча. Я понимал, что нам нужно удержать его как можно дольше. Я не часто пользуюсь социальными сетями, а если и обращаюсь к ним, то размещаю фотографии в Инстаграме. 1 сентября 2014 года снимок с Мелвуда запечатлел меня с Луисом, с футболкой «Барселоны», что он мне только что подарил. Мы оба улыбались, растянув футболку между собой.

«Он вернулся – с подарками, – написал я в Инстаграме. – Эмоциональное прощание с главным игроком этим утром. Удачи феноменальному футболисту».

В этот же день Луис в Твиттере оставил последнее сообщение из «Ливерпуля» с нашей с ним фотографией, с Гленом Джонсоном и Джоном Флэнаганом:

«Сегодня я могу попрощаться кое с кем из друзей. Замечательно вспомнить все хорошее, через что мы вместе прошли. Спасибо за все радости, что вы мне подарили!!!! Отличное фото с @Glen_johnson, @jon_flan93 и Стивеном Джеррардом!!!!»

Мое собственное будущее после ухода из международного футбола, казалось, стало более стабильным. Об этом объявили 21 июля, но на самом деле решение было принято, пока я был в Бразилии. Из уважения к Рою Ходжсону я согласился обдумать это еще пару недель.

Ключевую роль играл Брендан Роджерс. Перед турниром Кубка мира я переговорил с ним о том, что, наверно, это будут для меня последние матчи за сборную Англии. Я сказал, что мы посмотрим, как будет проходить турнир, и договорились обсудить это непредубежденно, когда будет подходящее время.

Брендан держал со мной связь: он писал и звонил мне, чтобы пожелать удачи перед началом группового этапа. Потом мы еще разговаривали между матчами с Уругваем и Коста-Рикой, потому что мне нужно было выяснить планы тренировок до начала периода соревнований. А еще я считал, что это – идеальная возможность поднять вопрос о моем будущем в английской сборной.

Рою очень хотелось, чтобы я остался. Он ясно дал это понять, когда мы разговаривали после поражения от Уругвая. Рой заявил, что я нужен ему в любом качестве, какое мне только подойдет: будь то капитан или просто игрок. Мы разговаривали очень неофициально, ведь мы оба терзались двумя поражениями на Кубке мира, но Рой предлагал, что мы можем даже выбрать, в каких матчах я буду участвовать. Он сказал, что ему было бы спокойно, если бы я просто присутствовал на некоторых товарищеских встречах или даже обычных отборочных матчах. Если он сочтет, что я не нужен ему в стартовом составе, то я смогу использовать это время и вернуться в Ливерпуль.

По-моему, такой порядок был бы несправедлив по отношению к другим игрокам. Если сборная Англии выигрывала матч 5:0 без меня, показалось бы странным, что я выхожу на следующую игру. Но у меня были такие крепкие отношения с Роем, что я согласился подумать.

Стив Питерс был в Бразилии со сборной, и он подчеркивал, как я нужен Рою. Гари Невилл тоже беседовал со мной. Он сказал:

– Послушай, не спеши. Ты нужен в этом составе, ведь у них очень много молодых. Съезди домой и подумай.

Мне было тридцать четыре, и из-за моего отношения к «Ливерпулю» и болельщикам мне было очень важно посмотреть на реакцию Брендана. Он сказал:

– Я понимаю, какое важное положение ты занимаешь в сборной. Ты – капитан. Тебе не так-то просто оставить это.

Но как только Брендан заговорил о расписании матчей, все переменилось, и он заявил:

– Я со своей стороны не буду возражать, если ты захочешь остаться в сборной. Разумеется, я смогу подогнать расписание твоих матчей.

Я мысленно отступил в тревоге. Я вовсе не собирался завершать свою карьеру в «Ливерпуле». Брендан говорил, что планирует ввести в состав как минимум пять новых игроков. Нам нужен более расширенный состав, особенно потому, что мы теперь в Лиге чемпионов, и он был готов заменять меня. Он ясно дал понять, что в крупных матчах я останусь в стартовом составе, но, если я собирался продолжать карьеру в сборной, он немного ограничит количество моих выходов за «Ливерпуль».

Для меня этот телефонный звонок стал самым важным за весь сезон. Услышав, что Брендан готов сократить мои выходы, я принял решение. Я сказал:

– Я не хочу, чтобы мне сокращали матчи за «Ливерпуль», поэтому я сто процентов ухожу из английской сборной.

Брендан обрадовался такой перспективе для «Ливерпуля», но предложил поговорить с Роем и все обдумать после того, как мы поговорим еще кое с кем. Тогда-то Рой и попросил меня не спешить с оглашением. На время перерыва между турнирами он уезжал, и я собирался сделать то же самое с Алекс и детьми. Так что мы договорились, что по возвращении в Англию я возьму три-четыре недели, чтобы принять окончательное решение.

Я поговорил с Джейми Редкнаппом, Гари Макалистером, Джейми Каррагером, Диди Хаманном и Дэвидом Бекхэмом, всеми бывшими моими товарищами, к кому я обычно обращался за футбольными советами. Я еще раз пообщался с Бренданом, переговорил со Струаном Маршаллом, своим агентом, и с отцом. Еще я обсуждал это кое с кем из своих ближайших друзей, не имеющих отношения к футболу. Для себя я уже на 90 процентов все решил, потому что был практически готов уйти из английской сборной еще во время первого разговора с Бренданом о распорядке своих матчей. Только один человек не согласился с моей непроизвольной реакцией. Дэвид Бекхэм был непоколебим. Он сказал: