И тут до остальных девчонок тоже дошло. Отхохотав, Веркаповернулась к красному Косте.

– Говоришь, собака не отставала, неслась от самой пасеки?

– Ну, – буркнул тот.

– Так ей, бедняге, деваться было некуда!

– Почему? – насторожились парни.

– Потому что вы идиоты, – всхлипнула Лика, – посмотритевнимательно, вместо улья сперли собачью будку! То-то Полкан от вас не отставал.Он бы и рад убежать, да цепь не пускала. Вот испугался небось! Налетели двое,схватили конуру и потащили, да еще дерутся, лягаются…

– Вы только нашим не рассказывайте, – прошептал Костя,оглядывая конуру, – засмеют.

– Можете не беспокоиться, – заверили мы, – никому ни слова.

Но наутро, естественно, растрепали о походе за медомостальным девчонкам. Кличка Пасечник прилипла к Вадику и Косте намертво, иначеих просто не называли.

Чувствуя огромную усталость, я поехала в Ложкино. Ну и денеквыдался, сплошная нервотрепка. Интересно, чем Лика досадила Льву Николаевичу?Почему он решил устроить жестокий спектакль? Лика никогда не вспоминала при мнеимени профессора Воротникова, хотя я знала всех мужчин, с которыми она былахоть как-то связана. Может, Настя имела в виду другую Лику, когда рассказывалао женщине, от которой хотел избавиться Лев Николаевич? Но имя Анжелика неслишком распространенное, и в убийстве-то обвинили «мою» Лику! Я доехала до«Сокола» и попала в пробку. Ладно, стоять тут недолго, сейчас въеду в тоннель,потом преодолею неприятно узкий отрезок Волоколамского шоссе, попаду на МКАД, атам и до дома рукой подать. Некоторые водители злятся, оказавшись в плотнойтолпе чужих машин, гудят, ругаются, в пику им я давно поняла: тратить такимобразом свои нервы не нужно. Я просто слушаю радио, а если движение вообщезамерло, вытаскиваю из бардачка маникюрный набор и преспокойно занимаюсьруками, не терять же время зря. Кстати, многие женщины стараются не психовать впробках. Я огляделась по сторонам. Слева от меня элегантная блондинка саппетитом поглощала лапшу из стаканчика, справа молоденькая девушка, по видучуть старше Маши, самозабвенно накладывала макияж. Я вздохнула и полезла запилочками. Дверь впереди стоящей машины распахнулась, на дорогу выскочилздоровый толстый дядька и принялся вопить:

– Что за …! Почему стоим! Мне надо…

Глядя на топающего ногами толстяка, я скривилась. И ещемужчины заявляют, что все бабы истерички! Ну не смешно ли! Дамы спокойнозанимаются своими делами, а представитель мужского пола беснуется на шоссе. Икто, по-вашему, не умеет держать себя в руках?

Мобильный начал подпрыгивать на сиденье. Я обрадовалась,сейчас поболтаю по телефону, и время пролетит незаметно.

– Ты где? – спросила Оксана.

– В жуткой пробке около твоего дома.

– Можешь заехать?

– А не поздно? – заколебалась я. – Тебе на работу в шестьвставать.

– Я узнала все про лабораторию Воротникова и про лекарство,– сообщила подруга.

Я уронила пилочку.

– Уже мчусь!

– Отлично, – усмехнулась подруга.

Я швырнула телефон на сиденье. Уже мчусь! Легко сказать,стою в правом ряду, а к Оксане следует на этом перекрестке уйти налево, причемделать маневр надо незамедлительно, иначе потом придется катить по шоссе домоста, разворачиваться, ехать назад, вернее, вновь стоять в пробке, потому чтодвижение парализовано в обе стороны. И что делать? Я высунулась в окно ипопросила женщину, жующую лапшу:

– Вы не могли бы чуть-чуть подать назад?

Не задавая лишних вопросов, блондинка кивнула и выполниламою просьбу, теперь следовало договориться с водителем машины, стоявшей передее «Ауди». Я вылезла, подошла к синей тонированной «десятке» и постучала вокошко. Очень медленно стекло съехало вниз, появилась огромная багровая морда.

– Вали отсюда, надоели побирушки, – прохрипела она.

– Я не собираю милостыню!

– И говно не покупаю, – перебил меня дядька.

– Пожалуйста, подайте чуть-чуть вперед.

– Зачем еще? – окрысился водитель.

Вот вам новый аргумент в пользу того, что женщины спокойней.Вон та, с лапшой, отъехала назад и продолжает лопать суп.

– За каким хреном мне двигаться? – сипел дядька.

– Проехать хочу.

– Куда?

– Налево.

– Хитрая какая! Стой, как все.

– Но я ряд перепутала, не в тот встала.

– И чего?

Аргументы закончились.

– Вам трудно чуть-чуть подать вперед?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Не хочу!

В этот самый момент пробка ожила и сдвинулась с места. Якинулась к «Пежо», но поток вновь замер. Пришлось начинать переговоры заново, яподошла к даме с лапшой, оказавшейся теперь на месте несговорчивого мужика.

– Можете вперед подать?

Та опять молча выполнила маневр. Я подошла к машине,стоявшей сзади, и с тоской увидела за рулем мужика, одетого по полной форме: вкуртке, шляпе и перчатках.

– Будьте любезны, подвиньтесь немного назад.

Дядька кашлянул и занудил:

– Обоснуйте просьбу.

– Мне надо налево.

– Поворачивайте.

– Не могу.

– Почему?

– Стою в правом ряду.

– Тогда стой!

– Но мне надо налево!

– Раньше следовало думать и перестроиться заранее.

– Господи, вам что, трудно?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Баб учить надо, все они дуры, – нервно ответил тип вкепке.

Я вернулась в «Пежо», черт с ним, отправлюсь в объезд.Женщина, евшая лапшу, вылезла из «Ауди» и подошла ко мне.

– Ну, чего не повернула?

– Вон тот, в кепке, не хочет пропускать.

Дама усмехнулась: