В моей голове моментально загудели мысли. Так вот почемуЕвгений мгновенно, самым диким образом, на собственной свадьбе, влюбился вНастю. Девчонка каким-то образом ухитрилась угостить его «Львином». Помнится,Лика рассказывала что-то про конфету, которую девица подсунула ее новоиспеченномумужу. Но зачем Настя сделала это? Евгений более чем обеспечен, даже богат… Онавознамерилась выйти за него замуж? Но к чему такой спектакль? Устраиватьскандал на свадьбе? Что, не было возможности встретиться с ним в другом месте?Зачем столько сложностей? На свадьбу приходят по приглашениям, значит, Настепришлось сначала раздобыть «входной билет»… И ведь ее могли спросить:«Послушайте, а вы кто такая? Мы вас не знаем!»

Хотя это вряд ли, в зале толклось безумное количествонарода, я не знала и четверти присутствующих, друзей Евгения видела первый разв жизни, со многими даже не успела познакомиться.

– Давай, стягивай джинсы, – велела Оксана.

– Домой поеду, – вяло засопротивлялась я.

– Спи, – приказала Ксюта и набросила на меня плед.

Стало тепло-тепло и уютно, как в детстве, когда бабушкаукладывала меня в кровать. Школьницей я очень любила болеть. Лежишь себе впостели, когда остальные дети мучаются в классе над столбиками, читаешь МайнРида и Дюма, ешь мандарины и шоколадки… Именно мандарины, отчего-то все моиболячки приходились на зиму. Иногда болтаешь по телефону с подругами, а бабушкажарит котлетки и подает их прямо в кровать. Единственная жалость, что инфекцияприлипала ко мне всего лишь раз в году!

Став взрослой и выйдя замуж, я отчего-то перестала болеть.Потом развелась с Костиком, получила в качестве нажитого имущества маленькогоАркашку, и на то, чтобы хворать, времени не осталось вовсе, следовало постоянноработать, чтобы поставить мальчика на ноги. Честно говоря, уставала я безумно,и в один день обнаружила, что ухитрилась подцепить грипп. В горле что-тоскребло, в носу исчезло обоняние, голова потяжелела. Знаете, я обрадовалась.Оттащила Кешку в садик и упала в кровать, сообщив на работу:

– Не приду, загрипповала.

– Можешь не брать бюллетень, – милостиво разрешилоначальство, – даю тебе неделю!

Меня просто переполняло счастье. Целых семь дней отдыха,райского наслаждения. Сейчас высплюсь, потом почитаю всласть, мне дадут поесть,пожарят котлеты…

Свернувшись калачиком, я натянула одеяло на голову и вдругсообразила: ладно, поспать я могу, но недолго. Сегодня пятница, короткий день,Кешку следует забирать из садика до шестнадцати часов. Поесть мне никто непринесет, и котлеток ждать нечего, бабуля умерла, и теперь болезнь изудовольствия превратилась в сплошную проблему. В отличие от многих людей яточно могу назвать день, когда почувствовала себя взрослой. Полежав сполчасика, я сползла с кровати и отправилась за продуктами. Самое интересное,что к вечеру грипп испарился без следа, я просто про него забыла. С тех пор ябольше не болею, если какая-нибудь зараза начинает подбираться ко мне, простоотмахиваюсь, бормоча: «Отвяжись, не до тебя сейчас».

– Мне надо домой, – попыталась я бороться с туманом,охватившим голову, – Маня волноваться станет.

– Уже позвонила в Ложкино, – глухо, словно сквозь вату,донесся голос Оксанки, – спи давай.

Мои глаза закрылись, и тут зазвенел мобильный.

– Кто? – прошептала я. – Что случилось?

– Клава, – ответила трубка, – извини, разбудила, наверное,но только договорилась. Завтра в одиннадцать утра приходи по тому адресу, что ятебе дала, паспорт не забудь.

Без пятнадцати одиннадцать я припарковалась у мрачногоздания из темного кирпича и прошла сквозь железные ворота во двор. Народу накрохотном пятачке толкалось немерено, в основном бабы с нервными лицами.

– Где тут свидания проходят? – спросила я у тетки, одетой вкрасно-белую куртку.

– Там, – махнула она рукой в сторону другого здания, болеевысокого, пятиэтажного, но такого же мрачного.

Я подошла к подъезду и обнаружила у входа взмыленныхбабенок, одна из них, с тетрадкой в руке, сурово спросила:

– Фамилия?

– Васильева, – растерялась я, – а что?

– То, – гаркнула баба, – нет тебя в моем списке, даже ненадейся без очереди пролезть. Ишь, заявилась запросто так!

– Мы, между прочим, неделю на свидание писались, – влезладругая женщина, одетая не по погоде в тяжелую цигейковую шубу, – нашлась самаяхитрая! Вали отсюда.

Но я не дрогнула.

– Я вам не мешаю, просто стою!

Тетки, не ожидавшие сопротивления, замолчали. Потом та, чтос тетрадкой, опять завела свое:

– Не пустим тебя!

Но тут, слава богу, появилась еще одна дама, в элегантномкожаном пальто, и гарпии налетели на нее.

– Приперлась без записи!

– А ну вали отсюда!

– Ща блатных наберут, мы не пройдем!

Дама принялась рыдать. Неизвестно, чем бы все закончилось,но тут железная дверь загрохотала, и из черного проема донеслось:

– Васильева есть? Дарья Ивановна.

Я ринулась к входу:

– Бегу.

– Не лети, – поймала меня на пороге крепкая женщина примерносорока лет, одетая в форму защитного цвета, – тут вчера ступеньку сломали.Ступай осторожно.

Я аккуратно преодолела препятствие.

– Ножкина, – завопила дежурная, – Евгения Семеновна.

Через секунду около меня оказалась дама в кожаном пальто.

– Вот сволочи! – с чувством произнесла она. – Чтоб им ногисломать, чуть не разорвали.

– Теперь ступайте по своему списку, – разрешила сотрудницаСИЗО, – восемь человек. А вы, – повернулась она к нам, – паспорта давайте.

Я полезла в сумочку, ох, не зря наша Ирка иногда говорит:«Пришла беда, вынимай паспорта». Мрачная шутка, но правильная.

Не успела я протянуть красную книжечку тюремщице, как слегким криком прямо передо мной упала главная скандалистка, та самая стетрадкой. Баба не заметила отсутствующей ступеньки, ее никто не предупредил,как меня, об опасности. Очевидно, сотрудница СИЗО заботилась лишь о платныхклиентах.

Я бросилась к упавшей:

– Вы ушиблись?