Яростное желание разыскать Лэнигана мучило егопару дней, а потом медленно исчезло, когда стало ясно, что деньги не прибыливместе с ним в Билокси. Наоборот, с каждым новым днем они, казалось, уплываливсе дальше.

– Как ты думаешь, получим мы деньги или нет,Чарли? – едва слышно спросил Витрано, изучая пол.

Так он не называл Богена уже долгие годы. Вфирме, где все пылало ненавистью, о подобной фамильярности забыли.

– Нет. – Последовала пауза. – И нам здоровоповезет, если не предъявят обвинений в суде.

Зная, что телефонные звонки отнимут не менеечаса, Сэнди решил начать с самого деликатного. Из машины, оставленной настоянке у госпиталя, он позвонил жене и сказал: вернусь поздно, так поздно, чтопридется, может быть, остаться в Билокси. Сын его играл в юношеской сборной пофутболу. Извинившись, Сэнди взвалил всю вину на Патрика, обещая объяснитьдетали по возвращении. Остававшаяся дома жена восприняла его слова значительноспокойнее, чем он ожидал.

Застав свою секретаршу на рабочем месте, Сэндиузнал у нее кое-какие номера телефонов. У него были в Майами двое знакомыхюристов, хотя нечего и думать о том, чтобы в семь пятнадцать вечера кто-нибудьиз них сидел в офисе.

Домашний телефон одного молчал, по другомусказали, что глава семьи разговаривает с клиентом.

Пришлось тревожить коллег в Новом Орлеане, и вконечном итоге Сэнди получил номер Марка Берка, считавшегося в Майами отличнымспециалистом по уголовным делам. Оторванный звонком от ужина, Берк не выказалособого восторга, однако слушал внимательно. Около десяти минут Сэнди вкратцеизлагал историю Патрика Лэнигана, не забыв и о последних новостях относительноЕвы. Этим и вызван неожиданный звонок, пояснил он. Рассказ заинтересовал Берка,не упустившего случая похвастаться не только знанием уголовногозаконодательства, но и инструкций иммиграционного кодекса. Сразу после ужина онобещал проконсультироваться со знакомыми, и Сэнди сказал, что через часперезвонит.

Чтобы отыскать Каттера, потребовалось набратьтри номера. После двадцати минут бессмысленной болтовни он наконец согласилсяприйти на встречу в кафе. Подъехав туда, в ожидании прихода Каттера Сэнди ещераз связался с Берком.

Берк сообщил, что Ева Миранда действительно вМайами, в федеральном центре для временно задержанных лиц.

Пока ей не предъявлено никакого обвинения.Увидеться с ней сегодня невозможно, и будет очень трудно сделать это завтра: всоответствии с законом ФБР и таможенная служба имеют право держать человека сфальшивым паспортом под стражей до четырех дней, прежде чем можно будет податьпросьбу об освобождении под залог. В данных обстоятельствах это оправданно,сказал Берк. Подобные люди привыкли быстро уносить ноги. Было несколькоклиентов, которых ему приходилось навещать в этом центре.

Далеко не худшее из возможных мест. Еванаходится там в отдельной камере, и жизни ее ничто не угрожает. Приблагоприятном стечении обстоятельств утром ей позволят воспользоватьсятелефоном.

Сэнди заметил, что особой спешки хлопотать обосвобождении нет, поскольку кое-кто на свободе сгорает от желания как можнобыстрее найти ее. Берк сказал, что попытается утром увидеться с подопечной.Гонорар его составит десять тысяч долларов.

На последнее Сэнди согласился сразу же.

Кладя трубку, он заметил, как в кафе вошелКаттер и уселся за пустующий у окна столик.

Сэнди выбрался из машины и направился внутрь.

* * *

Ужин представлял собой стандартный готовыйнабор в бумажном пакете, разогретый в микроволновой печи и уложенный напокрытый множеством царапин старый пластиковый поднос. Несмотря на голод, Евапочувствовала нечто вроде отвращения. Доставили ужин в ее камеру со стенами изшлакоблочных кирпичей две одетые в форму тучные женщины; у их поясов болталисьсвязки ключей. Одна спросила, как идут дела. Ева пробормотала что-то напортугальском, и обе вышли. В толстой металлической двери имелся небольшойквадратный глазок, сквозь который время от времени доносились голоса другихзаключенных женщин. В целом же здесь было тихо.

Ей не приходилось прежде бывать в тюрьме дажев качестве адвоката. За исключением Патрика она не могла припомнить из числасвоих друзей ни одного, кого бы лишили свободы. Изначальное потрясениесменилось страхом, уступившим место унижению: сидеть в клетке, подобнопойманному животному! В течение нескольких первых часов сил придавали толькомысли об отце – ему сейчас, без всяких сомнений, намного хуже, чем ей. Господи,только бы его там не мучили!

Общаться с Богом в камере оказалось дажелегче. Ева молилась за отца и за Патрика, подавляя в себе искушение обвинить вовсех бедах Лэнигана. Давалось это с трудом.

Большая часть ответственности лежала, как никрути, и на ней. Слишком уж быстро поддалась она панике и ударилась в бега.Патрик ведь учил, как действовать, не оставляя следов, учил растворяться ввоздухе. Ошибка была ее виной, а не его.

Подложный паспорт – в общем-то чепуха,подумала она, и проблема решится довольно просто. В стране, где такой уровеньнасилия и ощущается явная нехватка тюремных камер, столь незначительноенарушение закона далекой от всяких преступных помыслов женщиной закончитсяштрафом и быстрой депортацией.

Мысль о деньгах успокаивала. Завтра онапотребует адвоката, и хорошего. В кабинетах ответственных бразильскихчиновников раздадутся звонки: имена и номера телефонов ей известны. Денегхватит на то, чтобы купить кого угодно.

Очень скоро она выйдет отсюда и отправитсядомой на помощь отцу. Спрячется в Рио – это несложно.

В камере тепло, дверь заперта на ключ иохраняется множеством вооруженных мужчин – здесь безопасно.

Люди, пытавшие Патрика и захватившие ее отца,сюда не проникнут.

Ева выключила забранную на потолкеметаллической сеткой лампочку и вытянулась на узкой койке. ФБР непременносообщит Патрику о ее задержании, может, он уже знает об этом. Он навернякамысленно перебрал не менее десятка способов ее освобождения и не заснет до техпор, пока не сведет свой список к трем наиболее перспективным.

“Удовольствие заключается в том, чтобы всеспланировать”, – много раз повторял он.

Каттер заказал стакан содовой и небольшойжареный пирожок. Поскольку рабочий день уже закончился, темный костюм ибелоснежную сорочку он сменил на джинсы и рубашку с короткими рукавами. Самодовольнаяулыбка казалась на его лице совершенно естественной. Сейчас, когда девчонканайдена и заперта в камере, чувство превосходства вполне закономерно.