и центр лабиринта, а потом передаю телефон Хлое.

– Что это? – спрашивает та.

– Наша карта.

– Твою мать, мы что, серьезно туда пойдем?

– А ты как думаешь? – отвечаю я. – Пройдем игру – спасем мир.

41. Враждебность

В «Рогах Терзоса» путь Ксаны начинается с левого нижнего угла пирамиды, продолжается в правом и заканчивается на вершине. В книге эта вершина символизирует Врата.

Пройдя через Врата, Ксана попадает в мир, в точности похожий на ее собственный, но на самом деле другой. Его так и называют: Другой мир.

С этого момента Ксана оказывается в Лабиринте.

Теперь ей нужно добраться до центра и победить Человека в Башне.

– Ты правда думаешь, что если мы пройдем всю пирамиду, то найдем Кроу?

– Не знаю. Вполне возможно.

– Ну, ладно, – говорит Хлоя. – Пойдем искать твоего Человека в Башне.

Мы решаем, что будем придерживаться пути Ксаны с самого начала, поэтому Хлоя отвозит нас к переулку за музыкальным магазином.

Там мы вновь оттаскиваем мусорку от стены. Граффити осталось прежним, но я все равно фотографирую его – просто на всякий случай.

Стоит мне нажать на кнопку фото, в переулке становится чуть темнее, и на мгновение мне кажется, будто символы начинают мерцать, резко выделяясь на фоне клубящейся тьмы.

Тряхнув головой, я прижимаю ладони к глазам. В воздухе расползается знакомый запах: мокрые перья и шерсть. От него кружится голова, а в ушах шумит пульсация крови. Я пытаюсь взять себя в руки, но тело кажется бесконечным, словно границы между ним и окружающим меня миром стерлись. Жуткий холод охватывает меня, и я резко бью кулаком в стену, одновременно пытаясь устоять на ногах и через боль вырваться из этого странного за- бытья.

А в следующее мгновение мы уже сидим в машине Хлои и куда-то едем – причем, судя по всему, уже минут десять.

– Хочу в туалет, – говорил Хлоя.

Я просто смотрю вперед, пытаясь понять, где мы и как здесь оказались.

– Ты в порядке? – Хлоя пытливо на меня смотрит.

– Ага.

– Точно?

– Куда мы едем?

– Ого, вот это ты охренеть как в порядке, я погляжу.

– Пожалуйста, просто скажи, куда мы едем.

– Куда ты говоришь, туда и едем. – Хлоя кивает на телефон, лежащий у меня на коленях.

На экране открыта карта. Судя по ней, мы едем к правому нижнему углу пирамиды, в Центральный парк Белвью.

– Ты только держись, К, – говорит Хлоя.

Она волнуется за меня.

И я тоже волнуюсь.

Ведь из памяти только что выпали десять минут моей жизни.

Белвью расположен на противоположном берегу озера Вашингтон, прямо напротив Сиэтла. Парк на восемьдесят тысяч квадратных метров встречает нас огромным круглым лугом с широким горизонтальным водопадом, впадающим в красивый зеркальный пруд. Практически в центре луга кучкуется несколько крупных деревьев – идеальная стартовая точка для наших поисков.

– Что именно мы ищем? – спрашивает Хлоя.

– Не знаю. Что-то связанное с игрой, – отвечаю я. – Восход луны? Или белого кролика?

– Вот спасибо. Что б я без тебя делала.

Мы идем к деревьям, и вдруг я ощущаю: что-то изменилось.

На меня густой волной медленно накатывает непреодолимая тяжесть. Я озираюсь в поисках холодных ползучих тварей, но вижу лишь тьму, надвигающуюся на парк подобно тени громадного призрачного дирижабля из иных времен.

– Пойдем скорее. – Я хватаю Хлою за руку и поспешно тяну ее в сторону рощи.

– Ты точно справишься? – спрашивает Хлоя.

– Да все со мной в порядке, – отвечаю я, но это, разумеется, полная ложь. Я чувствую себя ужасно, словно мой неприкаянный дух покинул тело и завис в метре над ним. Хочется просто расслабиться и сдаться, но я боюсь снова упасть в обморок или выпасть из реальности.

Я закусываю губу. До боли. Металлический привкус крови приводит в чувство.

Нужно держаться.

Мы выходим на небольшую полянку с тремя деревьями. Их ветви переплетаются над головой высоким пологом. Но ничего необычного или хоть сколько-нибудь выделяющегося вокруг нет – только стая крупных воронов расселась в кронах деревьев.

Я чувствую тьму. Она совсем близко. Закрыв глаза, я ощущаю, как что-то внутри меня рвется наружу, пытаясь добраться до того, что ждет меня в этой мгле.

Нужно спешить.

Я снова ищу взглядом знак, который указал бы, что мы на месте, но не замечаю ничего существенного. Ни символов, вырезанных на деревьях, ни облачных надписей на небосводе, ни странной листвы, не похожей на местную.

Над головой шуршат листья, и я поднимаю голову.

Воронов оказывается больше, чем показалось на первый взгляд. Куда больше.

Верхушки деревьев чернеют их опереньем.

Распахнув глаза, я смотрю на огромных черных птиц и вдруг вспоминаю каникулы, проведенные с родителями. Они оживленно спорили, что именно символизируют вороны – враждебность или тайный заговор. Я не помню, на чем они в итоге остановились.

Тело вдруг становится тяжелым и плотным, и свет снова меркнет; точнее, мир вокруг слегка выцветает и яркие краски парка тускнеют и блекнут. Я хватаю Хлою за руку и срываюсь с места. На обмороки и провалы в памяти больше нет времени. Просто нужно добраться до следующей точки на карте. Будем надеяться, что мы на верном пути.

Вороны разом взмывают в небо. Шум крыльев оглушает. Птиц много – сотни, если не тысячи. Они кружат над небольшой рощицей, каркая и хлопая громадными черными крыльями, на мгновение затмившими свет.

Мы бежим от них со всех ног, и за спинами один за другим с резким шипением и пульсирующими плевками включаются разбрызгиватели, заливая газон водой.

Когда мы выскакиваем на тротуар, я все же оглядываюсь. Включились лишь те разбрызгиватели, мимо которых мы пробежали. Остальные все так же мирно лежат в траве.

Уж не знаю, можно ли считать воронью стаю и разбрызгиватели за знак, но пусть будет хоть что-то.

За несколько домов до машины Хлоя отводит меня в сторону, напоминает, что ей нужно в туалет, и указывает на «Старбакс» через дорогу.

В кофейне шумно и оживленно. Посетители занимаются своими делами, уставившись в ноутбуки и телефоны: болтают с друзьями и близкими, читают статьи, журналы и книги.

Они не чувствуют подступающую тьму.

Но ее чувствую я.

Нервно потирая руки, я дожидаюсь возвращения Хлои. Она торчит в уборной уже целую вечность, а я хочу поскорее уйти.

– Гарольд, – кричит бариста имя последнего покупателя. – Кофе для Гарольда!

К прилавку медленно приближаются шестеро мужчин.

– Кто из вас Гарольд? – испуганно спрашивает бариста.

Мужчины поднимают руки и оглядываются. Их всех зовут Гарольд, и все они не понимают, что происходит.

– Обезжиренный латте? – с надеждой уточняет бариста.