раздается откуда-то сзади голос Суон.

Кроу мгновенно бледнеет.

– Нет, – говорит он, отступая. – Как ты сюда попала?!

– Захотела попасть – и попала, – отвечает Суон и кивает близнецам.

Они перешагивают через мертвых телохранителей и встают по обе стороны от Кроу.

Суон неспешно идет им навстречу, не обращая внимания ни на меня, ни на Эмили. Все ее внимание приковано к Кроу.

Подойдя к нему, она оглядывает его с ног до головы, словно он всего лишь букашка, которую она вытащила из слива ванны. А затем она хватает его за лицо и заглядывает в глаза.

– Давно я тебя ищу, – произносит она.

Кроу просто смотрит на нее огромными глазами.

– Ты облажался с радиантами, и теперь твой мир умирает, тупая ты сошка.

Да, можно было не волноваться. Суон явно не на его стороне.

– Когда система перезагрузится, – говорит Кроу, – пространственный поток вернется к своему изначальному состоянию, и мы начнем все сначала. Я просчитал все до последней минуты. Он…

– Тш-ш-ш, – говорит Суон, качая головой. В ее взгляде мне видится искренняя печаль. – У тебя ничего не выйдет. Ты не вернешь свою дочь.

– Верну. Пусть она меня не простит, но я ее верну, – отвечает он. – У меня все получится.

– Что за отец ставит эксперименты над собственным ребенком?

– Нет, нет, нет! – кричит Кроу. – Система перезапустится! Все станет так, как раньше!

Суон качает головой.

– Нет. Твое вмешательство нарушило целостность пространственного потока. Все люди, связанные с ним, скоро исчезнут. Безвозвратно, как и твоя дочь. Радианты слишком неустойчивы. Этому миру конец.

– Ты врешь! – выплевывает Кроу с искаженным от ярости лицом. Он бросается на Суон – но та реагирует поразительно быстро, и не успевает Кроу к ней приблизиться, как она выхватывает пистолет и стреляет ему в лицо.

Близняшки даже не вздрагивают. Просто одновременно шагают назад, и тело Кроу с глухим стуком падает на землю у их ног.

Суон оборачивается к нам.

– Привет, Суон, – говорит Эмили.

– Привет, – кивает та. – Давно не виделись.

– Вы знакомы? – спрашиваю я.

Суон бросает на меня взгляд, но затем снова обращается к Эмили:

– Представляю, как тебе сейчас тяжело.

– О чем вы? – спрашиваю я.

Комнату вновь встряхивает.

– Когда это прекратится?

Суон поворачивается ко мне. В ее глазах плещется боль.

– Смерть Вселенной не похожа на смерть человека. – Она смотрит на бесформенное тело Кроу, лежащее на полу. – Не похожа на свет, гаснущий в клетке плоти и крови. Ее смерть – это чудо. Ее смерть – это миллиарды лет, залитых звездным огнем.

Я переминаюсь с ноги на ногу, но теряю равновесие от очередного толчка.

Эмили хватает меня за плечо, помогая удержаться на ногах.

– Думаю, у нас есть где-то час до конца, – говорит Суон.

– До конца чего? – спрашиваю я.

– Всего, – отвечает она, качая головой. – Я тебя предупреждала.

– Но ведь что-то же можно сделать!

Суон вздыхает.

– Радианты вышли из строя.

– И что, их не перенастроить?

– Ну, только если пройдешь игру до конца, – говорит она. – Но она тоже повреждена и больше не работает должным образом.

– И что теперь будет? – спрашиваю я.

– Когда это измерение умрет, связанные с ним души перестанут существовать – их воспоминания, жизни и семьи пропадут безвозвратно. И тогда в него начнут вливаться все смежные потоки, которые потянут за собой следующие… как домино. Вот тогда и настанет конец.

– А ты не сможешь пройти игру? – спрашиваю я Суон. – Победить в ней и скорректировать радианты?

– Прости, – качает головой Суон, – но игра Уоррикера не работает, а сама я не смогу перезапустить систему радиантов. Сегодня твой мир умрет. Если закроешь глаза, все закончится быстро. Обещаю.

– А если не закрою – что тогда? – спрашиваю я.

– Сейчас узнаешь, – отвечает она.

И мир погружается во тьму.

43. Нельзя просто взять и угнать сраный автомобиль

Я просыпаюсь в темноте.

– Эмили? – зову я, с трудом поднимаясь. – Ты тут?

– К? – отвечает она.

Я бросаюсь на звук ее голоса и врезаюсь коленом во что-то твердое. Глаза понемногу привыкают к темноте, и я вижу, что попалось мне на пути.

И тут же понимаю, где мы.

Поспешно добравшись до входной двери, я нашариваю выключатель и наконец-то включаю свет. Вокруг нас знакомым прохладным флуоресцентом светится зал игровых автоматов Фокусника.

– Ну и где мы? – спрашивает Эмили.

– В зале игровых автоматов, – отвечаю я.

– Это где?

– В Сиэтле, недалеко от моего дома. – Я выглядываю в окно. На улице темно. Мне почему-то казалось, что конец света наступит днем, а не ночью. – Который час?

– Девять, – отвечает Эмили, опускается на пол и прислоняется спиной к автомату, от которого пострадало мое колено. Это старая игра от «Атари» – «Ночные гонки».

– Как ты? Как плечо? – Я сажусь рядом с ней.

– Нормально, – отвечает она, чуть отодвигаясь.

– Ты ранена, – говорю я.

– Спасибо, я заметила.

– Из пистолета.

Эмили откидывается назад, качает головой и выдыхает.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Помимо грядущего конца света?

– Да, помимо него.

Эмили смотрит вперед, кусая губу. Пытается сдержать слезы.

– Что такое? – спрашиваю я.

Обернувшись, она притягивает меня к себе и крепко обнимает. Слезы бегут по ее щекам.

Я обнимаю ее в ответ. Ее бьет дрожь, и она изо всех сил пытается сдержать рыдания. Ей явно больно.

А потом Эмили отстраняется, обхватывает мое лицо ладонями и целует. Я чувствую на губах соленые слезы, и под прикосновениями ее губ и языка меня вдруг накрывает волной эмоций.

В глубине души хочется, чтобы этот момент длился вечно.

Я люблю Хлою, но даже не знаю, что с ней случилось, а Эмили Коннорс кажется частью совершенно другой жизни.

Существует ли в ней Хлоя?

А потом я представляю, как сама Хлоя целует кого-то из своего прошлого, и мягко отстраняюсь от Эмили.

– Прости. Я люблю другую, – говорю я.

А потом поднимаюсь и рассказываю про Хлою, исчезнувшую в кофейне среди толпы Гарольдов.

Эмили смотрит на меня так, словно ее ударили.

А потом она осознает сказанное, и на лице ее проступает глубокая печаль. Мне тут же хочется обнять ее снова.

Но я сдерживаюсь.

– Ну, охренительно, К, что тут еще сказать, – произносит она, стирая с лица слезы.

– Почему? – спрашиваю я.

– Почему? – повторяет она, качая головой. – Да потому что мы женаты и я ищу тебя уже четыре года, вот почему.

– Что?

Эмили отвечает не сразу – несколько секунд уходит на то, чтобы собраться с силами.

– Однажды, – начинает она, – примерно четыре года назад тебе взбрело в голову пойти спасать мир. Все эти годы я пыталась понять, в какой пространственный поток тебя затянуло. Вероятность была мизерная,