Беда в том, что у нее нет в этом деле никакого опыта. Сегодня рано утром она уехала в Оренбургскую губернию, а до этого ездила в Пермь, с одной единственной целью — ознакомиться с работой мыловаренных заводов и найти партнеров.

— Здесь с ней никто не хочет работать, тем более делиться секретами, поэтому эти поездки вполне оправданы.

— Вопрос в другом, Виктор! Все мыловаренные заводы в России работают на щелоке, технология отработана веками и ничего принципиально нового она не увидит, даже в Москве.

— Откуда ты все это знаешь?

— Мой дед по материнской линии был известным мыловаром. Мы тогда жили в Кенигсберге, и я два года варил мыло у него в мастерской.

— А как же ты стал ювелиром?

— В городе разразилась эпидемия холеры, из всей семьи в живых остались только я и отец. Мы добрались до Москвы, где нас принял старший брат мамы ювелир Вильгельм Брандт. Вот так я стал ювелиром. Сейчас давай вернемся к моей идее. Варить мыло на щелоке невыгодно. Во-первых, качество получаемого продукта низкое, во-вторых, это слишком дорого. Суди сам, чтобы получить пуд щелока, нужно сжечь, как минимум, три кубических сажени древесины.

— Примерно такая же ситуация и с древесным углем для получения чугуна. Местность вокруг старых заводов напоминает пустыню. Жечь и возить уголь приходится за десятки верст.

— Совершенно верно, друг мой. Я совсем забыл, что ты два года работал на Билимбаевском заводе. Представляешь, какое варварское уничтожение лесов идет по всему Уралу.

— Это вынужденная мера, Генрих, другого пути нет.

— Позволю с тобой не согласиться. Англичане из-за нехватки лесов уже давно закрыли свои металлургические заводы и вынуждены закупать железо у России и Швеции, однако они ищут выход, например, пытаются заменить древесный уголь каменным и поверь мне, как только они это сделают, их промышленность пойдет вперед семимильными шагами, и они завалят Европу дешевым железом. Примерно, то же самое, и в мыловарении — если заменить щелок содой, то повысится качество, резко возрастет производительность и снизится себестоимость.

— Если все так просто, то почему все не работают на соде?

— Дело в том, что натуральная сода подходит для мыловарения даже хуже щелока, и только после дополнительной обработки приобретает необходимые свойства. Именно эту технологию в свое время разработал мой дед.

— Сколько лет прошло с тех пор, когда ты последний раз варил мыло?

— Почти тринадцать.

— И ты все помнишь?

— Я был способным учеником, уже через полгода дед доверил мне всю подготовку производства, так что в одиннадцать лет я свободно производил технологические расчеты. Основы я помню, а с мелочами разберемся по ходу дела, сейчас главное найти соду.

— Ты думаешь, она здесь есть?

— Должна быть, Урал богат всевозможными минералами. Еще нам потребуется помещение с печью.

— Во дворе есть летняя кухня, она сейчас все равно простаивает. Там и печь есть.

— Она в рабочем состоянии?

— Не знаю, нужно уточнить у Каземирыча.

Встав из-за стола, друзья пошли разыскивать управляющего.

Летняя кухня — квадратный домик со стороной в четыре сажени, был сложен из серого камня. На лицевой стороне входная дверь и окно, а внутри плита на четыре котла, стол и два ветхих стула.

— Войцех Каземирович, мы можем снять это помещение на несколько дней для проведения опытных работ? — Спросил Штейнберг.

— Это как-то связано с нашей тайной?

— Вы правильно угадали.

— Помещение ваше, господа. — Управляющий протянул Штейнбергу ключ.

— Спасибо. — Генрих взял ключ и жестом остановил, собравшегося уйти поляка. — Где здесь можно купить негашеную известь и соду?

— Нужно проехать на дровяной рынок, там продают строительные материалы. С известью проблем нет, вопрос будет только в качестве, а вот с содой несколько сложнее. Под этим названием, для стирки белья что только не продают.

— Это не важно, главное, что есть выбор. У вас не осталось бараньего или говяжьего сала?

— В леднике есть насколько бочек, еще с былых времен. Вам сколько нужно?

— Пусть принесут одну бочку в летнюю кухню, пока мы будем в отъезде.

— Сейчас распоряжусь.

Как и предсказывал старый поляк, с известью определились быстро, а вот с содой пришлось помучаться. Больше двух часов Штейнберг провел на рынке, переходя от одного продавца к другому, смотрел, щупал, нюхал и даже пробовал на вкус местную «соду», пока не остановил свой выбор на трех образцах, каждого из которых закупил по одному фунту, вызвав столь малым количеством искреннее неудовольствие продавцов. На обратном пути заехали в скобяную лавку, где купили весы и шесть медных кастрюль: три небольших, объемом примерно в два штофа, а три полуведерных, а затем наведались в столярную мастерскую, где заказали деревянный ящик с крышкой. На постоялый двор вернулись прямо к обеду.

На удивление Соколов проявил бурный интерес к предстоящим работам и буквально навязал свои услуги. Пока Генрих занимался расчетами, он перенес все покупки в летнюю кухню, установил на столе весы и растопил плиту.

— Все готово, Генрих. — Бодрым голосом заявил он при появлении Штейнберга.

— Прекрасно Виктор, прямо сейчас и начнем. Первым делом нам нужно исследовать местную «соду». У нас есть три образца, среди которых возможно находится то, что нам нужно.

— И как мы это определим?

— Опытным путем, другого способа нет. Для начала налей в каждую из трех маленьких кастрюль по два фунта воды и поставь их на огонь.

Когда кастрюли с водой оказались на плите, Штейнберг продолжил.

— Теперь пронумеруй все три образца и отвесь по полфунта каждого вида.

Виктор добросовестно выполнил задание, разложив на столе три листа бумаги с номерами, на каждом из которых горкой была насыпана «сода».

— Генрих, а почему именно полфунта?

— Сейчас поясню. Лучшее мыло получается, если вместо щелока использовать соду. Щелок можно использовать сразу после приготовления или растворения, а вот с содой так не получится. Содовый раствор сначала нужно нагреть и обработать негашеной известью. Чисто практически было установлено, что лучшие результаты дает 20 % состав соды. Поэтому мы берем одну пятую часть нашей «соды» и четыре пятых