— Ясно, ладно, не з-задерживаю, Томас.

Ник хотел было выйти, но остановился.

— Эд, у тебя же есть дочь, так?

— Допустим, — он вытер полотенцем руки и бросил на пол.

— Ты бы видел, какими глазами она на тебя сморит, как о тебе говорит… Ты для неё пример, Эд.

Мужчина открыл было рот, но так и ничего не произнёс. Просто кивнул. Ник оставил его наедине с этой мыслью и пошёл к выходу из F3. С собой взял запас порошка, амулет и кастеты в чехлах.

Сонный Чак отворил ему ворота уже без всяких комментариев. Скорее всего, слава о чужаке быстро распространилась. А в подземельях ничто не уважают так высоко, как силу.

Воин хотел осесть в этой деревеньке, чтобы «доить» крысиный вертеп, собирая души. Это было удобно — рядом монстры и все радости цивилизации, но…

В общем, Жнец передумал.

Отойдя на значительное расстояние, где его не увидят, он надел танталовые кастеты и начал свой крестовый поход. Сегодня будет щедрый урожай.

Крысятина разлеталась шматами изрезанного мяса. Острые зубы и когти впивались в его ноги и руки, в туловище… И всё напрасно. Всё это воинство не могло нанести ему урона, а он, как ледокол посреди замёрзшего океана, прокладывал себе путь в самое сердце скверны.

Никакой жалости, только чистая сила — счёт жертвам давно потерян. Главный туннель разделялся надвое, потом ещё надвое и так далее. Ему не нужно было сверхъестественного чутья или карт: достаточно идти туда, где больше всего давали отпор.

Если он иссякал, Ник возвращался на развилку и снова убивал врага. Жирность и мускулистость защитников менялась. Стали попадаться сильные души — их он сразу распределял в регенерацию.

Жнец мог идти довольно долго — выносливости хоть отбавляй. С холодной злостью отпинывая трупы, воин двигался к своей цели. Чтобы добраться до матки, он убил шестнадцать часов, израсходовал все заряды противоболевого кулона и, наконец, вышел в последнюю пещеру.

Громоздкая слепая крыса валялась в дальнем углу. Её размеры сопоставимы с трёхэтажным зданием. Белая кожа отличала её от остальных сородичей. Естественно, она была беременна, и к её мерзкой пасти подтаскивали жратву грузные осеменители.

Мелочёвки тут совсем не было. Жнец понял, что убить матку труда не составит, главное — разобраться с окружением. Чем он и занялся, отсекая части тел бройлерных крысиных выродков. Десятилетиями эта зараза истощала людские ресурсы. Тысячи людей погибли из-за вечного противостояния видов.

Это не единственный очаг лишь один из многих, но из маленьких дел складываются большие. Как кирпичики. Каждый его удар спасал чью-то жизнь, каждый умерший грызун теперь не сожрёт чью-то дочь, жену или бабушку.

И к чёрту все эти схемы с душами, он найдёт себе новое место, ещё лучше. Кроме него эту работу никто не сделает.

Ник раскидал охрану как щенят и медленно подходил к чавкающей белой туше. Та даже на пороге смерти продолжала чавкать и сношаться.

Ленивый слепой глаз раскрылся — в нём Жнец увидел своё отражение.

Последние пять сильных душ он вложил также в регенерацию, в чёрный слой, но есть один нюанс. Помимо восстановления, эта стенка сосуда давала и другой навык. Страх. Да. Он получил такой приток душ, что тоже эволюционировал.

— Сдохни, — Жнец выпустил волну ужаса, разорвавшую сердце белой крысоматке.

Та вздрогнула, чуть вытянулась и обмякла. Вместе с ней кони двинул и примостившийся трахарь, так и застыв навечно под хвостом царицы.

Её душа едва дотягивала до сильной. Она центр выводка, но не боевая единица. Так что каких-то особых бонусов Ник не получил. Вот если бы стая была бродячая и с вожаком-самцом, тогда да.

— Уходишь? — спросила его Алла, поймав около постоялого двора.

Вчера он вернулся, к ужасу местных, с головы до ног в кровище, помылся, перекусил и завалился спать.

— Ага, меня ждёт тесть…

— Да ладно тебе врать, нет у тебя никакого тестя и не Томас ты, — перебила его девушка. — Оставайся, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — затараторила она. — Ты не представляешь, как нужен нам. Вот так, — она провела черту на максимальном расстоянии над головой, встав на цыпочки.

— Извини, но не могу, у меня свои причины.

— У тебя кто-то есть? — она изящно подняла бровь.

— Ага.

— Ну вот всегда так, — девушка так смешно с досады махнула рукой, что он едва не засмеялся, никакого стеснения у егозы. — Нормальных мужиков разбирают, а я вечно одна буду.

— Лет тебе сколько? Не тянешь ты на старую деву, — улыбнулся Ник.

— Семнадцать.

Он не сдержался и всё-таки захохотал.

— Чего смеёшься? И зачем волосы постриг? Тебе седой очень шёл.

— Лысой головой проще улавливать движения ветра.

— Правда, что ли? — с сомнением спросила девушка, сама-то она обладала густой шевелюрой.

— Честное-пречестное.

— Не смешно. Короче, я придумала: переезжайте оба к нам. Не пожалеете, мы вам тут лучший дом выделим. Подружусь с твоей… как её там?

— Саша.

— Да с твоей Сашей, а там, глядишь, и второй женой пойду…

— Вон оно как, уже женой?

— А что тянуть-то?

— Шустрая ты. Прости, но я люблю одну женщину. Тут ничего не поделаешь.

— Завидую ей, но вы всё равно приезжайте, — она помахала ему рукой и снова упорхнула по каким-то своим важным делам, ничуть не расстроившись.

— Обязательно, — ответил сам себе Ник и навсегда покинул F3.

Днём позднее, после ухода Жнеца, колония F3.

— Эд, Эд… Где твой отец? — спросил вбежавший в постоялый двор Монри.

— Чего раскричался? — недовольно дёрнулась Алла. — Я из-за тебя чуть тарелки не разбила. У себя он. А