— Почему? — удивился я.

— Не перебивайте меня, Снайпер. Делаю Вам замечание, — строго по-армейски отреагировал Инструктор.

— Виноват! — ответил я ему в том же армейском стиле.

— Отвечаю на Ваш вопрос: стрельба ближе четырёхсот метров позволяет противнику легко обнаружить местонахождение снайпера, и в дело вступают антиснайперские группы и миномёты. Как правило, для уничтожения снайпера противник боеприпасов не жалеет, — задумчиво, почти нараспев, произнёс Инструктор, и мне показалось, что о подобной передряге он знает не понаслышке.

— Хороший снайпер — это штучный товар! Можно сказать, эксклюзивный. В боевой обстановке опытный стрелок целого взвода стоит, — после короткой паузы продолжил наставник. — Поэтому американцы их и берегут. Вам, Снайпер, по всей вероятности предстоит работать в городских условиях. К этому готовит полицейская методика. Основная задача полицейского снайпера — борьба с террористами, освобождение заложников, охрана высокопоставленных лиц. Полицейский снайпер работает по целям от трёхсот до семисот метров. Это его основная рабочая дистанция, но могут быть и варианты. Так, например, при работе на лётном поле по освобождению заложников из самолёта, стрелять по террористам приходится с расстояния от полутора до двух километров. При этом следует использовать не всем известные винтовки СВД или СВУ, а специальное оружие. Как правило, используют винтовки калибром 14,5 мм, так как только тяжёлая шестидесятиграммовая пуля способна пробить стекло иллюминатора и при этом не изменить траекторию движения. Пули калибром 7,62 мм при ударе о бронестекло или, о многослойное стекло могут полностью или частично разрушить преграду, но и сами при этом деформируются и отклоняются от точки прицеливания. Далее идёт так называемый фрагментарный или неуправляемый полёт пули…

Я впитывал каждое слово, как губка: во-первых, мне было интересно общаться с профессионалом, а во-вторых, пытался предугадать, какую аферу замыслили руководители боевого крыла общественно-политического движения «Сахалин…».

— Существует масса хитростей, чтобы обезопасить себя от обнаружения противником, — продолжал увлечённо пояснять Инструктор, и я понял, что он сел на любимого «конька». — Это и различные виды маскировки, и ложные позиции, и пути отхода после поражения цели. Каждый из этих видов включает в себя массу способов и столько же ухищрений. Например, при работе на местности, и зимой и летом всегда следует поливать водой створ огневого сектора, иначе облачко пыли или снега, образованное после выстрела перед стволом винтовки, как маячок укажет противнику твою «лёжку». Если Вы оборудовали позицию в разрушенном здании, никогда не протирайте в окнах запылённые или закопчённые стёкла — это демаскирует Вас. При наличии на окнах занавесок, используйте их в качестве маскировки. Стрелять можно из глубины комнаты прямо через занавески, при условии, что они однотонные…

Я слушал и понимал, что меня готовят для какой-то специальной операции. Все разговоры о создании группы физической защиты были прикрытием. На полигоне и в учебных классах дружины «Закон и порядок» шла ежедневная подготовка специального подразделения. Причём подготовка шла на высоком методическом уровне. Руководство дружины в лице Комиссара средств и времени на обучение дружинников не жалело. С новобранцами день и ночь занимались неизвестно откуда появившиеся инструктора, которые знали свои предметы не только теоретически. За плечами у каждого из них была маленькая война. Услуги этих специалистов, судя по всему, стоили недёшево, но свою зарплату они отрабатывали на совесть.

Так, мой наставник проводил со мной практические занятия и днём и в ночное время суток, в поле и в лесистой местности, в туман и в условиях ясной видимости. Причём отрабатывалась не только стрельба по стационарным и движущимся целям, но и методы разведывания цели, правильный выбор и оборудование позиции, маскировка и подготовка путей отхода.

— Ты должен слиться с окружающей средой, стать её кустом, её ветвями. — поучал Инструктор. — В лесистой местности для этого хорошо использовать специальный костюм «Кикимора». Он как бы «размывает» привычные контуры силуэта, позволяет слиться с окружающей растительностью. Не следует забывать и об оружии: надо принимать меры, чтобы скрыть очертания винтовки. При стрельбе в гористой местности всегда подкладывайте под винтовку или рукавицу или шапку: во-первых, не будете греметь цевьём винтовки о камни, а во-вторых, это позволит Вам сделать положение оружия более устойчивым и использовать любой каменный выступ в качестве упора. Всегда помните, Снайпер, что Вы должны стараться поразить цель с первого выстрела и незамедлительно покинуть огневую позицию, поэтому сверкать оптикой без особой нужды не советую. Блики от оптического прицела видны за несколько километров, и чтобы не демаскировать себя закрывайте оптику кусочком сетчатой ткани…

«Интересно сколько на его счету успешно проведённых операций? — думал я, глядя на преподавателя. — А что значит «успешно проведённая операция»? Это означает, что он ни разу не промахнулся, и после каждого его выстрела кто-то с простреленной головой падал на дно окопа или, пачкая салон дорогого авто кровью, откидывался на спинку кожаного сиденья».

— В общем, с Инструктором мне повезло, — сделал я заключение. — Опытный мужик попался. Раз живой — значит, опытный, а то, что у него руки по самые манжеты в крови, так это издержки профессии.

А что вы хотите, снайпер — это вам не бухгалтер!

То, что серия удачных сделок прервётся на самом взлёте, Перепёлкин никак не ожидал. Виной всему было необъяснимое упорство Вексильберга. Герман Густавович не соглашался ни на какие посулы. Сашка трижды поднимал цену, но владелец цементного завода стоял на своём и слышать не хотел о продаже любимого детища. Испробовав все известные ему методы и ухищрения, Перепёлкин серьёзно задумался: магия больших и очень больших денег вдруг оказалась бессильной перед прихотью обыкновенного российского самодура.

И вот в один из слякотных мартовских дней, когда он сидел в кабинете и ломал голову, как выйти с положительным сальдо из создавшегося положения, к нему на приём, как рядовой посетитель, явился собственной персоной Самуил Яковлевич Ветрич — личность широко известная в узких кругах российской олигархии. Про него говорили, что он богат до неприличия, но насколько богат, толком не знал никто. Флёр таинственности и невероятных домыслов окружал этого скромного с виду человека, разменявшего седьмой десяток лет.

Перепёлкин не был лично знаком с Ветричем, но, как и все московские бизнесмены, кое-что слышал об этом удивительном человеке. Если бы к нему приехал Президент США, или премьер-министр Великобритании, Сашка удивился бы меньше, чем визиту Самуила Яковлевича, поэтому, услышав от секретарши фамилию посетителя, выбежал без пальто на промозглый мартовский ветер чтобы лично встретить необычного визитёра.

— Стоило ли так утруждать себя, Самуил Яковлевич! — растерянно бубнил Сашка, семеня рядом с дорогим гостем. — Вам стоило позвонить, я бы и сам к Вам прилетел быстрее ветра!