– Практически нет. Наше обличье остается… и в то жевремя будто его нет.

– Хотелось бы верить, – засомневался Силк.

– Попробуй еще раз, Гарион, – предложил Белгарат.Гарион несколько раз превращался в волка, пока наконец старик не осталсядоволен.

– Побудь с лошадьми, – попросил БелгаратСилка. – Мы скоро вернемся. – Он застыл на мгновение и затем сновастал большим серым волком. – Давай немного побегаем, – предложил онГариону. Значение сказанного передалось Гариону прямо в сознание, дополненноеедва заметными движениями головы и ушей да отрывистым лаем. Гарион вдруг понял,почему волки в стае так хорошо понимают друг друга: они в буквальном смыслепроникают в мозг своих сородичей. То, что видит один, видят все.

– Куда побежим? – спросил Гарион, почти неудивляясь тому, как легко ему дался язык волков.

– Куда угодно. Мне просто захотелось размяться. –И Белгарат, серый волк, устремился вперед.

На первых порах хвост доставлял много неудобств. Гарионзабывал о его существовании, и болтающийся из стороны в сторону хвост сбивалего с хода. Пока он догадался, в чем дело, старый волк был уже далеко, резвонесясь по серо-зеленоватым болотам. Но вскоре юноша ощутил радость полета,когда, едва касаясь лапами земли, сжимался и вытягивался во всю длину тела прикаждом прыжке. Как легок и естествен бег волка, в котором участвуют не тольконоги, но и все тело. Если потребуется, он мог бы бежать так днями, не уставая.

Местность вокруг постепенно начала меняться. Унылая ипустынная, как мертвое небо над головой, внезапно она наполнилась жизнью.Появились мыши и белки; в буром кустарнике зайцы, застывшие от ужаса, следилиза тем, как его когти вонзаются в мягкую упругую почву. Ликуя от ощущения силыи свободы нового тела, Гарион мчался вслед за Белгаратом. Он был хозяиномравнины, и все живое трепетало перед ним!

Но потом он оказался не один. Откуда ни возьмись рядом с нимочутился еще один волк, вернее, странная и неприметная на вид волчица сголубоватым переливающимся мехом.

– И далеко ты намерен бежать? – спросила онапо-волчьи.

– Можно остановиться, если хочешь, – вежливоответил Гарион, сбавляя бег и переходя на рысь.

– Когда бежишь, трудно разговаривать, –согласилась она, останавливаясь и садясь на задние лапы. Гарион остановился.

– Ты – Полидра, признайся? – спросил он напрямую,не привыкнув еще к тонкостям языка волков.

– Волки обходятся без имен, – фыркнула она. –Он тоже придавал этому слишком большое значение. – Это был не совсем тотголос, который с детства звучал в его голове. Конечно, он её не слышал, затовсе понимал, что она хотела сказать.

– Ты имеешь в виду дедушку?

– А кого же? Люди склонны раскладывать все по полочками навешивать ярлыки, упуская из виду очень важные вещи.

– Как ты очутилась здесь? Разве ты…

– Не мертва, ты хочешь сказать? Не бойся этого словаОно только слово и больше ничего. По крайней мере, так мне кажется. Впрочем,какая разница?

– Разве для этого не нужно, чтобы кто то вызвалтебя? – спросил он. – Подобно тому, что сделала тетя Пол, когда мысражались с Грулом в горах Алголанда?

– А зачем? Меня можно вызвать таким образом, но я могуи сама появиться, если нужно. – Она с интересом взглянула на него. –У тебя закружилась голова, правда?

– От чего?

– От происходящего… кто ты… кто мы… что тебе предстоитсделать…

– Немного, – признался он.

– Попробую тебе объяснить. Возьмем, к примеру, его. Яникогда не видела его как человека, ты знаешь. В нем что-то есть… определенноволчье. Я почти уверена, что, родившись в человеческом облике, он совершилошибку… Видать, так было предначертано судьбой. Впрочем, внешний вид мало чтозначит.

– Правда?

– Ты так не считаешь? – насмешливо спросилаона. – Смотри. Сейчас я тебе кое-что покажу. Давай изменим облик. –Она растаяла в воздухе, и тут же перед ним предстала женщина с золотистымиволосами и смеющимися глазами, одетая в простое коричневое платье.

Гарион тоже принял облик человека.

– Разве я стала другой, Белгарион? – спросилаона. – Разве я не та, кем была, будь то волчица, сова или женщина?

Он понял и смущенно спросил:

– Можно я буду называть тебя бабушкой?

– Называй, если тебе так хочется, – ответилаона, – хотя это не совсем точно.

– Я знаю, – сказал он, – но так мне легче.

– Ты, наконец, осознал, кем являешься?

– У меня небогатый выбор.

– Но ты боишься этого и того, что тебе предстоитсовершить, ведь так? Гарион молча кивнул.

– Запомни, ты будешь не один. Он с удивлением взглянулна нее:

– Но в Кодексе говорится…

– Кодекс объясняет не все. Ваша встреча с Торакомозначает противостояние двух громадных армий. Вы двое – представители этихармий. И только. В ваш поединок с Тораком будут вовлечены такие могущественныесилы, что от вас зависит очень мало.

– Почему тогда кто-то другой не может сделатьэто? – быстро спросил Гарион. – Тот, кто более подготовлен к такойвстрече?

– Я сказала, что от вас мало что зависит, –повторила твердо она. – Тебе выпал жребий, а Торак был всегда. Вы укажетепуть, по которому пойдут и столкнутся эти силы. Когда это произойдет, я думаю,ты сам удивишься, как все легко.

– Мне суждено победить?

– Не знаю. Никто во всей вселенной не ведает этого. Вотпочему тебя выбрали для битвы с ним. Если бы мы знали, чем кончится дело,необходимость в вашей встрече отпала бы. – Она огляделась. – Белгаратвозвращается. Я должна тебя покинуть

– Почему?

– Мое присутствие причиняет ему боль… ты даже недогадываешься, как ему больно.

– Потому что… – Он замолчал, не зная, как лучшесказать.

– Мы были ближе, чем другие, и мы были вместе оченьдолго. Порой я хочу, чтобы он понял, что мы так и не расставались… но,вероятно, слишком рано.

– Прошло три тысячи лет, бабушка.