Ангелы заслуживают большего внимания. У них есть мудрость и знание, какого нет у людей. Вот, — она потянулась к столику, — две моих любимых книги и кассеты о том, как общаться с ангелами. Очень полезно и воодушевляет. Дарю тебе с наилучшими пожеланиями. И выбери себе в подарок любое украшение. Это самое малое, что я могу предложить тебе в благодарность за твою помощь.

— Люди прямо помешались на вас, — сказала Дэни Торелу.

— На мне?

— Я имею в виду на подобных тебе — ангелах. Я думала, это хорошо, а сейчас что-то сомневаюсь.

— В определенном смысле это хорошо, — отвечал Торел, — у детей Адама большая нужда в утешении и ободрении в мире, полном войн и страданий. И мысль о небесных хранителях, заботящихся об их благе очень важна.

— Хорошо изложено, друг мой, — сказал Льюис, — надо помнить, Дэни, что когда-то все люди верили в сверхъестественное. И, несмотря на различные представления о Боге и ангелах, те, кто вообще не верил в это, казались недоумками или вовсе безумными. Но долгие века сверхъестественного сменились быстром веком натурализма, и люди пытались объяснить вселенную, как самостоятельную систему, произошедшую из ниче-

226

ГО и идущую в никуда. Веру в Бога сменила вера в эволюцию, науку, человека, в себя. Но ничто не могло взять на себя бремя Веры. Век анти-божественного не мог длиться долго, потому что Человеческие сердца жаждали великой реальности. Они хотели найти источник того звука, эхо которого слышали.

— Да, — сказала Дэни, — здесь я это понимаю, как никогда не понимала на земле.

— Они интуитивно знали, что мир тьмы не может быть их домом, — продолжал Льюис, — они жаждали обрести лучший дом, настоящий. И когда модернизм уже не утолял, не давал ничего ни уму, ни сердцу, он сменился постмодерном. И те, кто двадцать лет назад не верил в сверхъестественное, теперь верят.

— И это хорошо? — спросила Дэни.

— Хорошо как первый шаг, — сказал Льюис, — одно дело верить в сверхъестественное, и другое — в истинность Писания и единственность Спасителя мира — Иисуса Христа. И мой друг Честертон — надо тебя с ним познакомить — сказал: «Когда человек перестает верить в Бога, он не верит ни во что, и верит во всё». Это самые циничные и самые доверчивые люди из всех живущих. Они скептично относятся к истине, в которую надо верить, но верят лжеучениям, которые стоит подвергнуть скепсису. Они верят в мистику, оккультизм, Нью-Эйдж — во всё и вся, кроме истины. Они верят в ангелов, потому что это утешает. Но верить нужно лишь в истинные вещи. И хотя верить в ангелов нужно, раз они существуют, следует ответить на важный вопрос: кем на самом деле являются эти ангелы. Или чьи они?

— Сейчас они верят в ангелов, не веря в сотворившего их Бога, — сказала Дэни, — Святого Бога, ставшего человеком и пошедшего на крест ради спасения людей.

— Именно, — сказал Льюис, — и они приемлют ложное утешение. Потому что если они ни во что не верят, то ощущают внутри себя пустоту и испытывают потребность искать истину вовне. Но если они верят в сверхъестественное, пустота как бы заполнена. Все люди хотят верить в иное, трансцендентное, что над ними есть что-то, превосходящее их. Поэтому их так занимают разговоры об НЛО и пришельцах, это дает надежду и ответы, не вынуждая преклонить колени перед Создателем и Спасителем, Который есть ответ. Всеобщее равенство для них — унылая догма. Им хочется приобщиться к высшему. Они жаждут преклонить колено.

— Но почему люди верят в ангелов и не верят в их Создателя? — спросила Дэни.

— Потому что, стремясь слепо преклонить колено, — сказал Торел, — они поклоняются тому, чему не должно. Это и есть идолопоклонство. Они поклоняются ангелам, полагая это безопасным. А мы не являемся синонимом безопасности, далеко не так. Воины Эль-Иона с обоюдоострыми мечами безопасны лить для тех, кого призваны охранять. Но те, кто не поклоняется Эль-Иону, не друзья Богу, а враги. Но они продолжают считать нас умилительными ангелочками, исполнителями желаний. Вера в нас дает им подобие связи со сверхъестественным без необходимости соответствовать святости Эль-Иона Всемогущего.

— Если они ищут общения с ангелами, — сказал Льюис, — прежде поклонения Плотнику, они найдут его. Только это будут совсем другие ангелы.

— Ты говоришь о... падших ангелах? — спросила Дэни.

— Да, — сказал Торел, — тех из моего рода, кто восстал против Эль-Иона. Они ненавидят творение, особенно детей Адама. Иногда они пугают их, иногда являются в виде ангелов света, притворяясь, что все еще служат Эль-Иону.

— Почему же люди верят им? — спросила Дэни.

— Потому что они слепы, — сказал Торел, — пока Эль-Ион не коснется их. А как слепые могут видеть?

— Спасибо, что приехал, Олли. Что происходит? Почему меня не отпускают? — спросил Кларенс.

— Да не знаю. Неосторожное вождение, подвергал опасности пешеходов, нападение, разрушение собственности. Угрожал ножом тому, кто не участвовал в криминальном деянии. Что-нибудь пропустил?

— Послушай, Олли, эти парни убили Дэни и Фелицию.

— Они тебе это сказали?

— Не словами. Когда я спросил, были ли они на Джексон 920 в ночь убийства, они сразу же убежали от меня.

— И это доказывает, что они убийцы?

— А зачем бы им еще убегать?

— Ну, огромный высоченный тяжеленный тип пристает с грозными вопросами. Почему бы и не убежать?

— Перестань Олли. Есть еще машина — золотистая «Импа-ла» выпуска конца семидесятых. Два молодых испанца, а я не такой уж и тяжеленный.

— Какого цвета машина?

( — Золотистая. Ты помнишь, что Муки рассказывал?

— Я помню, что сказал Муки. Но те ребята, которых ты приложил, ехали на зеленой