Ей казалось, как только она отступит от цели, надежда перестанет существовать. Она не сомневалась, что переживет сражение, и не сомневалась, что его переживет Язар. Но в лихорадке ей мерещились обсидиановые часы, наполненные прахом; их верхняя чаша почти опустела, и час их продолжал истекать.

Неберис желал вырвать ее из этого безумного состояния, но она чувствовала его намерения и тогда распалялась вдвойне. Лишь синим пламенем Мирханта Язару удалось успокоить ее дух.

Очнувшись, словно ото сна, Иварис осмотрелась. Всклокоченная с покрасневшими глазами она сидела на полу в окружении растрепанных книг. Она даже не помнила, о чем читала еще мгновение назад.

— Как это непохоже на меня, — ужаснулась она и недоуменно посмотрела на Язара. — Что же со мной произошло?

— И даже дочери лесного духа нужен отдых, — ответил он.

Но для себя ее поведение он объяснил иначе. Он подошел к ней слишком близко и опалил своим огнем.

В ночь перед сражением троица в последний раз собралась в кабинете, и Неберис поделился планом.

— Войско Вальфруда стоит в предместьях Бризариона. Однако магия Елиары хранит иллюзию прошлого дня, и даже скользящие лазутчики не видят обмана. На рассвете войско войдет в город, и одновременно с тем начнется мятеж внутри его стен. Сегодня я останусь ночевать в царском дворце. Я постараюсь убедить Вулкарда выспаться перед грядущим сражением и обязуюсь охранять его сон. Моя цель — завладеть Державным скипетром. Я не смогу воспользоваться его силой, ибо Набах не станет мне служить, покуда его хозяин жив. Но я ослаблю Вулкарда, а главное — сумею открыть городские врата. Сейчас они запечатаны магией, рассеять которую может лишь определенный ритуал.

— Мне уже не нравится этот план, — признался Язар. — Ведь он всецело зависит от твоего успеха. — А, кроме того, я уверен, что и грубая сила сумеет переломить защиту врат. За последние дни я много узнал о магии. Ренталан передвигал горы, а Луазард обрушил на Яраил трехдневный кровавый дождь. Рогдевер даже сражался с богами, хотя и был всего лишь человеком.

— Я знаю о подвигах великих магов древности, не нужно мне об этом напоминать. Я помню все, что когда-либо слышал, а уж книги собственной библиотеки помню наизусть. Но мне не по силам печать Полонира. Бесспорно, ты, Язар, ставши богом, сможешь ее сломить. Но мы не знаем, что случится с тобой, когда ты снимешь оковы Абимора. Прости, Язар, но я даже не уверен, что ты останешься нашим союзником.

— А я в этом уверена, — не согласилась Иварис и накрыла своей ладонью ладонь Язара.

Неберис обреченно покачал головой и продолжил.

— Когда врата откроются, ты, сестра, должна будешь зажечь в небе красного феникса. Это будет сигналом, с которым небоизбранные обрушатся на сторонников Вулкарда.

— Разве окружение Вулкарда не останется вместе с вами во дворце? — удивился Язар.

— Царь доверяет только мне и в час опасности не станет держать рядом кого-то еще. Его сторонники — друзья до первой крови, многие из них и сами не прочь занять его трон.

— А почему нельзя провести вальфрудцев через твое зеркало?

— Дорогу через Дарпару стерегут стекольщики — фундаментальные сущности мира зеркал. Нельзя проникнуть в город и через другие внутренние миры. Так работает печать Полонира.

— Брат, ведь ты сильный призыватель, — отметила Иварис. — Можешь ли ты призвать могущественную сущность, которая бы разрушила стены или врата Бризариона?

— Я могу призвать, но не удержу такой сущности под контролем. Кроме того, подобный ритуал отберет все мои силы, и я не смогу явиться во дворец.

— И даже такой план, мне кажется, предпочтительней твоего смертоубийства, — рассудил Язар.

— А если разбудить дух Голубого Луча? — предложила Иварис.

— Он обессилен и не окажет нам помощи.

— Но вдруг Вулкард тебя раскроет? — вновь обеспокоился Язар. — Что нам делать, если город останется взаперти?

Неберис проникновенно заглянул ему в глаза.

— Ты знаешь, как тогда поступить.

Мгновение все трое напряженно молчали, их мысли были едины и одинаково беспокойны.

— А если я не сумею?

— Тогда, полагаю, начнется осада. Но может также Благомир отважится на штурм. Не тревожьтесь, — добавил Неберис, видя сомнения в глазах собеседников. — Наши сторонники многочисленны и изобретательны. И не для того они выжидали два года, чтобы с первой же неудачей отступить. И последнее, — из бюро он достал большой хрустальный шар. — Не рискуйте и не покидайте башню без надобности. Когда увидите, что ворота открыты, подайте знак и только тогда выходите во двор. Прежде всего, союзники Вулкарда вновь попытаются закрыть город. Задержите их до прихода вальфрудцев. И тогда половина боя уже будет выиграна.

Совсем иначе Неберис высказывался во дворце. Они сидели с Вулкардом в глубоких мягких креслах и сквозь витражное стекло сверху вниз смотрели на Бризарион. Разноцветные стеклышки искажали город, показывая унылую серость переплетением ярких цветов. Бризарион дремал, и необычайно пусты были его улочки этой кромешной ночью. Сегодня спали даже насекомые, ничто не нарушало мертвецкую тишину. Правую стену помещения расписал барельеф бушующего Тревожного океана, на левой стене беспечно дремал Степенный океан. Эти океаны также принадлежали руке Небериса.

Вулкард сидел, опершись на локоть, и сумрачно вглядывался в темноту. Неберис беспечно откинулся на спинку кресла и лениво смотрел на город из-под прикрытых разноцветных глаз. Кресла разделял большой хрустальный шар. Он покоился на высокой кариатиде, в длинных волнистых волосах и многослойных платьях которой легко угадывалась владычица судеб анияра Акаду. Шар показывал иллюзию Елиары — мирно спящие шатры Благомира.

— Как тихо сегодня, как покойно, — задумчиво отметил Вулкард. — И только у меня одного на душе тревожно. Что ж, — добавил он, помолчав. — Так и должно быть. Тревога правителя есть добровольная ноша за крепкий сон его подданных.

— Люди наслаждаются покоем, пока это возможно, — ответил Неберис. — Они знают, что вскоре будут его лишены.

— Они в безопасности, вальфрудцы не переступят наших стен. На что надеется Благомир? — царь с затаенным страхом заглянул в глаза советнику. — У них есть сила, о которой нам неизвестно?

Неберис равнодушно пожал плечами.

— Их сила не сравнится с той, что заперта в наших стенах.

— Тогда пускай штурмуют их и утонут в крови. А вот осада нам будет неприятна. Наши лабазы наполовину пустые, а ведь зима еще только в разгаре. Этезианцы обходятся недешево, но без них я не мог бы сдержать Благомира. Я был к людям слишком мягким… стоило привлечь больше солдат. Кто мог подумать, что среди бризарцев найдется столько неблагодарных крестьян, которые восстанут против собственного покровителя? Мятежники будут кормить своих поработителей, пока запасы осажденного Бризариона будут стремительно иссякать.

— Думаешь, Увалир все одно