длины, что косы, ниспадающие с висков, но сплетены они с самого низа затылка. Она смерила своими карими миндалевидными глазами Расима, который не сводил с неё свои шакальи глаза, и остановила взгляд на книге, которую Расим продолжал гладить двумя пальцами.

— Посмотрите, кто пришёл! — таково было приветствие Расима. — «Что тебе здесь надо?» — грубый вопрос остался за ухмыляющимися устами. — Не узнал тебя… Давно не виделись.

— Тебе удалось достать книгу предков, — заметила ведьма, подняв глаза на Расима.

Её грудной голос был музыкой для ушей Расима, но её присутствие отравляло воздух для него. В глубине души или ближе к промежностям он был рад, что она пришла. И пришла она, очевидно, за книгой. Её слова заставили Расима ухмыльнуться, — «Столь красива и такая невежда». И также разгневали, — «Как ты вообще узнала про книгу? Что ж, посмотрим, удастся ли ей забрать книгу».

Расим медленно склонил голову набок, не отрывая глаз от её длинных ног, манящих изгибов талии, упругих как айва грудей, и слегка румяной кожи.

Ох, как же она желанна.

— Книга мастеров, — негромко поправил её Расим, самодовольно опустив глаза на книгу, он снова посмотрел на ведьму.

Её реакция не заставила себя долго ждать. Ведьма пришла в блаженное изумление и слегка была шокирована. Услышав то, как Расим назвал эту книгу, она пришла ещё в больший восторг, хотя и не выдавала это своим овальным лицом. Её целью была книга предков, но эта куда ценнее. В ней столько знаний, сколько вообразить невозможно. Она возжелала эту книгу, как Расим возжелал её саму.

Название книги Расим вычитал в одном из примечаний, но понятия не имел, что это за мастера. Больше упоминаний о них он не нашёл. Пока не нашёл.

Ведьма опустила взгляд на «Книгу мастеров», теперь уже с трудом скрывая на своём лице желание заполучить её. Она думала, как ей это сделать? Попросить? Расим точно не даст. Льстить и потакать этому вероломному недо-колдуну или отобрать силой? В конце концов, она могущественнейшая из всех ведьм, а он её бывший ученик. Она надменно полагала, что всё, чего Расим мог добиться в их стези за последние двадцать с небольшим лет, не сравнятся и с одним её пальцем.

— Я вижу ты добрался до самых высот и добился не малых успехов в своих планах, Расим, — она решила пойти первым путём, как бы сильно она его не презирала. — Или ты предпочитаешь, чтобы к тебе обращались «господин премьер-министр»?

— Ах-х, оставь свою лесть для него, Арогин, — протянул Расим не без взаимного презрения, выделяя особой нотой её имя, произнесённое наоборот.

Нигора не любит, когда её так называют. Она злится каждый раз, и Расим об этом прекрасно знает. Потому то он и растянул губы в язвительной улыбке и с потешающимся взглядом ожидал ответа.

Ведьма гневно сжала пальцы на правой руке, но не позволила себе потерять самообладание. Она хотела было ответить, но Расим передумал и не дал ей раскрыть свои нежные пунцовые губки, как бы ему не хотелось слышать её сладкий голос.

— Ты лучше скажи мне, откуда ты узнала об этой книге?

Нигора позволила себе приблизиться ещё на пару шагов, но между ними всё равно оставалось большое расстояние.

— Несколько лет назад я узнала, что ты ведёшь раскопки на месте старой библиотеки в Джоду. Я договорилась с некоторыми из твоих людей, что, если они обнаружат что-нибудь древнее, наподобие этой книги, то первым делом сообщат мне, а не тебе…

— «Хитрая дрянь», — Расим слегка оскалился, но мысли оставил за зубами.

— …Мне нужно найти ответ, — договорила Нигора.

— Ты же стара, как мир, и должна знать ответы на все вопросы, нет? — скорчил недоумённую гримасу Расим.

Ведьма опустила свои милые глаза, дав понять, что не на все вопросы знает ответы.

— Какие вопросы гложут тебя, милая моя? — осведомился Расим.

Если Нигора в предыдущем вопросе услышала язвительный тон, то в этом она уловила ноту интереса и даже заботы. Будучи её учеником, он признавался её в любви. Неужели он и сейчас испытывает к ней чувства. Ведьма растерялась и посмотрела на Расима с другой стороны.

Могут ли теперь у них сложиться отношения, когда он уже взрослый мужчина? С его властью и её силой она не будет бояться того, что грядёт. В союзе с Расимом она станет сильнее и сможет найти ответы на вопросы, которые тревожат её уже много лет.

— В темнице Арружа у меня было видение, — призналась ведьма, и Расим удивлённо склонил голову набок, внимательно слушая, что она скажет дальше. — Я видела неописуемую угрозу всему миру, которая навеяла на меня невероятный ужас. Страх перед грядущим до сих пор не покидает меня. Грядет нечто, отчего мы не сможем убежать. Отчего мы не сможем спрятаться. Я надеялась, старые книги подскажут мне, что это и как это побороть. Расим, мои видения повторялись неоднократно, — с трепетом договорила она.

Её голос и глаза призывали к помощи, словно бы Расим был для неё лучиком последней надежды. Но как только она произнесла слово «угроза», Расим пропустил всё остальное мимо ушей. И этот внимательный вид был лишь завесой безразличия.

— «В темнице Арружа», — мысленно осмеял он ведьму. — Нет. Скорее в заточении у своего любовника, — тихо пробубнил он себе под нос и совсем не удивился тому, что его кольнула ревность.

Она пришла сюда ради книги, ясно осознавал Расим, и плевать, какие кошмары привели её сюда, он книгу не отдаст.

Кстати, о любовнике.

Расим встал, вильнув спиной, и медленно спустился с возвышения, словно там была тысяча ступеней. Он вступил на тонкую ковровую дорожку, устланную до самих основных дверей, и пришёл в отвращение от её изношенности. В отличие от ковров, устланных у колонн, эта была сильнее истоптана небрежными слугами и, особенно, этими нытиками-горожанами, приходившими жаловаться о своих невзгодах. Надменно подняв голову и сложив руки за спиной, Расим мерным шагом пошёл в сторону ведьмы, не отрывая от неё хищных, голодных глаз. Его взгляд притянули две косые линии, тянущиеся вниз от талии по её плоскому животу и пропадающие между ног прежде, чем встретиться в остром конце. Расим проглотил слюну, а кровь в жилах устремилась вниз. Он подходил всё ближе, насторожив ведьму. Изгибы её талии так и взывали схватить её и крепко прижать к себе. Аромат её тела — букет весенних цветов — мог свести с ума любого и заставить делать всё, что ей угодно. И он сдерживал себя, чем ближе к ней подходил. Он бы поддался, если