Юганов, усмехнувшись. — Себя и меня не ровняй. И поздравляю тебя, с днем рождения дочки.

— Что вы будете делать? — в некоторой панике спросила я его, когда он собрался уйти от меня.

Юганов на меня посмотрел в некотором непонимании.

— А что я должен делать?

— Для чего-то это все было нужно, — развела я руками.

— Наверное, — согласился он. — Когда-нибудь пригодится. Возможно. Информация, Наташка, это самое главное. Это власть. Никогда не знаешь, в какой момент может пригодиться.

Я осторожно перевела дыхание. Грудь распирало от волнения.

— Я сама Андрею расскажу. И разведусь. — Решение пришло как-то спонтанно, легко.

Но Иван Алексеевич в ответ на это лишь презрительно скривился.

— Не говори ерунды. Твое дело девчонку нянчить, а не судьбы решать. Разведется она, — повторил он за мной со злой насмешливостью. И добавил, прежде чем уйти: — Слишком много ты о своих возможностях думаешь.

Не зря Кристина называла Ивана Алексеевича пауком. Давно его выучила, и мне говорила, что рядом с Югановым нельзя терять бдительность. Как только расслабишься, попадешь в его сплетенную паутину. И вряд ли выберешься. И с ней, и со мной вышло именно так. И выбраться, на самом деле, кажется невозможным.

Я, например, никогда и подумать не могла, что окажусь на роли едва ли не секретарши Ивана Алексеевича. Это последнее, о чем я могла мечтать. И вот я в его офисе, за стенкой его кабинета, рядом с кофеваркой. Ненавидела себя, ненавидела его, и, заодно, мужа и всех его родственников, которые за меня радовались. Любовь Григорьевна позвонила мне утром первого рабочего дня, и произнесла целую речь на тему того, как мне повезло так удачно выйти замуж и устроить свою жизнь. Живу, как выясняется, на всем готовом.

— Посмотри на это с другой стороны, — пыталась успокоить меня Кристина. — Теперь он всегда у тебя на глазах, ты будешь знать о его настроении, о его планах. Если будешь умнее и будешь помалкивать больше, а больше прислушиваться и присматриваться. Информация — это сила, — повторила она вслед за Югановым, скорее всего, сама того не ведая. Как говорится: с кем поведешься.

— И зачем мне эта информация? — заинтересовалась я её мотивами. — Что мне с ней делать?

На это у Кристины ответа не было, она призадумалась ненадолго, затем неуверенно пожала плечами.

— Пригодится.

— Пригодится, — печально повторила я вслед за подругой. — Одна радость, что могу не отказывать себе в удовольствии плюнуть ему в кофе. Хоть несколько раз на дню.

Никакой работой с общественным мнением и не пахло, я подозревала, что будет именно так. Меня посадили в приёмную директора завода, сдвинув стол секретарши Ивана Алексеевича к стене, а я оказалась у окна. Секретарь Юганова, работавшая у него много лет, в основном занималась документацией. Женщиной она была в возрасте, и на её многозадачность можно было не рассчитывать. Альбина Павловна, так её звали, утопала в бумагах, что-то распечатывала, что-то раскладывала по папкам, дотошно выставляя те по датам в большом шкафу со стеклянными дверцами. Такие шкафы с восьмидесятых годов стояли, наверное, в каждом кабинете любой организации. И на нашем заводе сохранились. Что странно. С любовью Ивана Алексеевича жить «дорого-богато», в заводской приемной всё было скучно и старомодно. Даже стулья дешевые и неудобные, хотя и современные. В первый день работы я даже подумала, что самое современное в этом офисе — это я, молодая и красивая. А всё остальное напоминает Альбину Павловну, в её длинном вискозном платье и очках в тяжелой роговой оправе на носу. Но усердия, конечно, этой женщине не занимать. С утра до вечера только и стучит по клавиатуре, только и стучит. А меня этот звук, как оказалось, жутко бесит. А Альбина Павловна, можно подумать, план какой-то выполняет.

— Зачем нужны все эти подшитые документы? — поинтересовалась я у неё. — Сейчас же вся документация в электронном виде подается.

— Иван Алексеевич не любит все эти новшевства, — несколько высокомерно проговорила моя, вроде как начальница. — Предпочитает, чтобы все копии сохранялись в бумажном виде. Мало ли что может случиться с электронной версией?

Я невольно хмыкнула.

— Ещё бы. Украсть могут, носитель подменить.

— Вот-вот, — с довольным видом подтвердила Альбина Павловна. — А тут у нас каждая бумажечка на своем месте, заверенная подписью и печатью. Нам любая проверка не страшна.

— Скука смертная, а не работа, — сказала я мужу вечером. — Я хочу уволиться. Лучше с ребенком дома буду сидеть.

— Ерунды не говори, — шикнул на меня Андрей. Окинул меня оценивающим взглядом. — Иван Алексеевич обещал тебе премию выдать.

Я поневоле глаза на мужа вытаращила.

— За что это? Я неделю на стуле просидела и ничего полезного не сделала.

— На новый гардероб. Пригодный для работы в офисе. Считай, шеф тебе подарок делает, а ты ещё морщишься, Наташ.

Я не поморщилась, зато фыркнула в ответ на слова мужа. Точнее, на одно слово.

— Шеф, — повторила я за Андреем со смехом. — Ты что, фильмов про мафию пересмотрел?

— Отстань, — тут же огрызнулся муж, и мы разошлись по разным комнатам.

Кто там говорил про кризис в отношениях? У нас даже кризисов никаких не было, мы просто лишний раз не разговаривали. Общих тем почти не находилось.

Жизнь в маленьком городе напоминала рутину. Ничего удивительного, что многие старались переехать в областной центр, а самые смелые подавались в столицу. Я бы тоже куда-нибудь смылась, но шанса мне пока не давали. Приходилось терпеть, ходить на постылую работу, и, по возможности, увозить ребенка подальше от родственников. С некоторых пор у меня появился автомобиль. Не надо думать, что муж решил сделать мне шикарный подарок, или что наше благосостояние улучшилось настолько, что я могла позволить себе шикануть. Никак нет. Права я получила давно, ещё в начале брака, но пользоваться ими так, по сути, и не начала. Свою машину Андрей мне никогда не давал, я не настаивала, кататься у нас особо было некуда, куда нужно, меня муж возил. Но с рождением Нюты, после того, как она немного подросла, я поняла, что, имея автомобиль, я буду чувствовать себя, куда мобильнее. И до родителей могу сама добраться в любой момент, и в поликлинику съездить, не дожидаясь, когда у