Сжимая ее теплые ладони, Дойл вдруг подумал, что они до сих пор не сказали друг другу ни единого слова, и поймал себя на том, что не представляет, с чего начать разговор.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он наконец.

– Спасибо, – сказала она, приходя в себя, в глазах у нее стояли слезы.

– Я не надеялся, что увижу вас живой, – чуть охрипшим голосом проговорил Дойл.

– А я боялась, что не выберусь оттуда живой, – сказала женщина, и голос ее зазвучал неожиданно низким контральто. – Но благодаря вашему мужеству, сэр, и вашей доброте…

– Главное, что вы живы! – воскликнул Дойл. – Главное, что вы находитесь здесь. Все остальное не имеет никакого значения.

Она кивнула, выдержав его взгляд. Ее большие глаза были удивительного изумрудно-зеленого цвета.

– Вы даже не представляете, как часто я вспоминала о вас, – сказала она, испугавшись собственной смелости.

– Как вас зовут?

– Эйлин.

– Мы должны немедленно убраться отсюда, – раздался голос Спаркса. – Стокер приглашает нас в свой номер. Сюда, пожалуйста, мадам.

Спаркс жестом показал на лестницу, где поджидал Стокер. Дойлу не понравилось, что Спаркс заговорил с ней столь резким тоном, и он негодующе посмотрел на Джека. Но Спаркс вообще не обращал на него внимания, оглядывая лестницу. Дойл помог Эйлин подняться в номер Стокера. Спаркс вошел за ними.

– Пожалуйста, присаживайтесь, мадам, – сказал он, указывая на стул посередине комнаты.

Эйлин встревоженно обернулась к Дойлу.

– Послушайте, Джек, нельзя ли сменить тон… – начал было Дойл.

– Спокойно! – отрезал Спаркс, и Дойл от неожиданности замолчал. Он впервые слышал в голосе Спаркса такие грозные ноты. – Я вынужден напомнить вам, Дойл, что именно из-за этой женщины, оказавшей своим талантом бесценную услугу нашим врагам, вы попали в ловушку и едва не погибли!

– Но я не желала этого, – запротестовала Эйлин.

– Благодарю вас, мадам, – жестко проговорил Спаркс. – Вас спросят, когда потребуется объяснение.

– Послушайте, Джек…

– Будьте добры, Дойл, попридержите свои пылкие чувства и позвольте мне выяснить правду у этой маленькой любительницы приключений.

Подавленная нескрываемым презрением Спаркса, Эйлин разрыдалась. Ее слезы еще больше разозлили Джека.

– Рыдания не помогут вам, мадам, – ледяным тоном проговорил он. – Ваши слезы, как бы они ни действовали на кого-то – а вы, я знаю, умеете их проливать целыми реками, – на меня не действуют. Ваше участие в спектакле нельзя оправдать неопытностью. Вы должны рассказать правду, мадам, и не пытайтесь воспользоваться мягкостью моего спутника. Это только испортит дело.

Спаркс говорил, не повышая голоса, но тишина, воцарившаяся в комнате, была поистине оглушительной. Стокер отошел к двери в растерянности, не зная, что сказать. Дойл стоял не двигаясь, испытывая неловкость за поведение Спаркса. Но он понимал, что в словах Джека есть немалая доля печальной истины. Однако его поразило поведение Эйлин, почти мгновенно переставшей плакать. Она сидела неподвижно, как кукла, полностью овладев собой, и холодно, без страха и злобы смотрела на Спаркса.

– Как вас зовут, мадам? – чуть мягче спросил Спаркс.

– Эйлин Темпл, – сообщила она. Голос ее теперь не дрожал, наоборот, в нем зазвучали вызывающие нотки.

– Мистер Стокер, насколько я понимаю, – сказал Спаркс, – вы узнали в прачечной адрес мисс Темпл и отправились к ней вчера вечером.

– Совершенно верно, – подтвердил Стокер.

– Мисс Темпл, как давно вы в труппе "Манчестерские актеры"?

– Два года.

– В октябре прошлого года, во время гастролей в Лондоне, вам предложили выступить в частной постановке в доме тринадцать на Чешир-стрит, верно?

– Да. Мне предложил это Сэмми Фулгрейв. Он и его жена Эмма были у нас в труппе дублерами. Она была в положении, и они испытывали нужду в деньгах.

– И они представили вас какому-то человеку – невысокому смуглому мужчине, говорившему с акцентом. После чего он повторил предложение.

"Черный человек на сеансе, – подумал Дойл. – Тот, которому я прострелил ногу".

– Именно так и было, – сказала Эйлин.

– Каковы были условия?

– Мы должны были получить по сто пятьдесят фунтов, пятьдесят из которых он заплатил сразу. Между прочим, акцент у него австрийский.

– И тогда же с вашей помощью он нанял еще одного актера?

– Да. Денниса Каллена. Он должен был сыграть роль моего брата.

– И у него, конечно, тоже были серьезные финансовые трудности, – с едкой иронией произнес Спаркс. – И что же требовалось от вас за эти сто пятьдесят фунтов?

– Мы должны были сыграть в представлении для какого-то богача, который интересовался спиритизмом. Этот человек сказал, что он и его друзья собираются подшутить над ним.

– Подшутить?

– Он объяснил, что этот богач – их близкий друг – категорически отказывался верить в мир духов. Они решили разыграть сцену спиритического сеанса, на котором все было бы как настоящее, чтобы у этого богача не возникло никаких сомнений в подлинности. А затем они намеревались как следует напугать его, используя некоторые театральные трюки. Сеанс должен был проходить в частном доме, участвовать в нем пригласили профессиональных актеров, совершенно незнакомых этому богачу.

– И это предложение вас не насторожило?

– Между собой мы, конечно, все обсудили, и нам всем это показалось абсолютно безобидной шуткой. Во внешности этого господина не было ничего такого, что могло бы насторожить нас, и не забывайте: все мы нуждались в деньгах.

Взглянув на Дойла, Эйлин отвернулась, и, как ему показалось, она была несколько смущена.

– Что еще вы должны были делать?

– Ничего. Мы вернулись в Лондон за день до Рождества и встретились с этим человеком снова, чтобы обсудить все детали представления. В этот раз он привел нас на Чешир-стрит и показал нам комнату, где должен был проводиться сеанс. Каждому из нас объяснили, какая у него будет роль, и попросили самих позаботиться о костюмах. Вот тогда мы с Деннисом и узнали, что будем исполнять роли брата и сестры.

– Вы когда-нибудь слышали имя леди Кэролайн Николсон?

– Нет.

– А эту женщину вы когда-нибудь видели? – спросил Спаркс, протягивая Эйлин фотографию женщины возле издательства "Ратборн и сыновья".

– Нет, не видела, – мгновение поколебавшись, ответила она. – Это леди Николсон?

– Полагаю, да, – сказал Спаркс. – Вы моложе, и поэтому вам пришлось воспользоваться в тот вечер гримом, не так ли?

Эйлин кивнула.