– Ну, наверное, из-за того, что я заняла директорскоекресло?

Ремизов покачал головой:

– Нет.

– А почему, ты знаешь?

– Да.

Я уставилась на майора, но тот молчал.

– Вот что, Витенька, я прощу тебе все, если расскажешьдетально.

Приятель ухмыльнулся:

– Честно говоря, я приехал мириться, думал, тысмилостивишься, услыхав про оптовый заказ.

– И не надейся, только если узнаю правду про Рюмину!

Витька глянул на часы:

– Шантажистка!

– Какая есть!

– Ладно, твоя взяла. Приезжай сегодня, в девять вечера комне на работу.

– Почему не сейчас?

– Самому кое-что неясно, – загадочно ответил Витька, – но квечеру прояснеет.

Ровно в 21.00 я вошла к Витьке в кабинет. Если быть честной,майор слегка кривил душой, называя эту комнату «моим кабинетом». Более уместнобыло бы сказать «наш кабинет». Потому что не слишком большое пространство былогусто заставлено столами и стульями.

Интересно, как люди ухитряются работать, сталкиваясьлоктями? У сотрудников большого желтого дома на Петровке вечно всего нехватает: помещений, бензина, канцелярских принадлежностей, техники… А уж озарплате лучше умолчим, чтобы не выдавить слезу у посвященных. Мне всегда былонепонятно, почему наше государство экономит средства на структуре, котораяпризвана охранять покой и безопасность граждан? Ну да это риторический вопрос,и, сколько его ни задавай, суть проблемы не изменится.

Кстати, в ведомстве МВД плохо всем. Тем, кто оказался в еговедении без всякого желания, то есть преступникам, и тем, кто их задержал и«раскалывает». И здесь снова возникают вопросы. Насколько я помню текстКонституции, там содержится приблизительно такая фраза: никто не может бытьобъявлен виновным, кроме как по приговору суда. Но тогда получается, чтоосновной закон страны постоянно нарушается!

Значит, в Бутырском изоляторе сидят те, кто лишьподозревается в свершении преступлений. То­гда почему их запихивают по стодвадцать человек в сорокаместные камеры и почти морят голодом?

Ни для кого не секрет, что содержание заключенного сегодняцеликом и полностью падает на плечи родственников. Несчастные матери и женыволокут в изоляторы временного содержания, а затем на зоны все: продукты,одежду, мыло, лекарства и даже строительные материалы для ремонта бараков. А ужо моральных качествах надзирателей умолчим. Главное управление исполнениянаказаний не любит распространяться на эту тему, но сотрудников Бутыркинесколько раз разгоняли, а кое-кто из них оказался в стенах печально известнойтюрьмищи уже в качестве сидельца. Только на место изгнанных явились такие же, сжадными руками…

Итак, я вошла в кабинет.

– Ну, садись, кофе кончился еще утром, будешь чай? – спросилРемизов.

– Извини, растворимый не пью, но вам принесла в подарок, –сообщила я, выставляя на стол банку кофе «Амбассадор», пачку рафинада, упаковкучая «Ахмад» в пакетиках, две банки паштета, сыр, колбасу и батон хлеба.

– Здорово! – обрадовался Витька и стукнул кулаком в стену.

Через секунду в кабинет вошел молодой, незнакомый мнепарень.

– В чем дело, – начал он, но потом осекся и заявил: – Ну,скатерть-самобранка. Нас угостишь?

– Бери, – широким жестом указал на стол Витька.

В кабинет влез еще один мужик.

– Нам чего, зарплату сегодня дали? – поинтересовался он.

– У Витька день рождения, – ответил первый.

– Хорош вам, – рассердился Ремизов, – налили кофе и дуйте ксебе, нам поболтать надо.

Потом он закурил и, стряхивая пепел в пустую тарелочку снадписью «Общепит», начал наконец рассказ:

– Жила-была на свете дама по имени Алла Сергеевна Рюмина.Работала всю жизнь в книготорговле и, медленно шагая по ступенькам служебнойлестницы, делала карьеру. Помощник продавца, младший продавец, продавец,старший продавец… Основная часть ее карьерного роста пришлась на годытотального дефицита книг, и Аллочка, как очень многие работники прилавка техлет, пыталась поправить свое материальное положение, торгуя из-под прилавкаПроскуриным и Пикулем. Если сказать честно, Аллочка не слишком нуждалась,потому что была замужней дамой, вполне счастливой в браке.

Коллеги по книжному магазину, а она всю жизнь проработалатолько в книготорговле, завидовали ей. За прилавками стояло много разведенныхбаб, а у Рюминой имелся супруг, Костя. Константин был художником и, какказалось, вполне нормально зарабатывал. У четы была хорошая квартира наСолянке, дачка, «Москвич» и, очевидно, сберкнижка. Если о наличии квартиры иавтомобиля было известно всем, то о «золотом запасе», лежащем в сберкассе,коллеги только догадывались, но, видя, что Алла отлично одевается, пользуетсятолько французскими духами и ездит каждый год в Крым, на море, предполагали,что у Рюминой припрятана тугая копеечка. Таково было внешнее положение вещей,потому что изнутри ситуация выглядела по-иному.

Константин практически ничего не зарабатывал, всеблагосостояние семьи шло от его матери, Татьяны Борисовны Алтуфьевой.

– Как, – заорала я, подскакивая на стуле, – Алла невесткастарухи? Быть этого не может!!!

– Почему? – усмехнулся Витька.

Я растерялась. Действительно, почему?

– Ну, она же Рюмина, а не Алтуфьева…

Ремизов кивнул:

– Правильно. Но разве не встречаются такие семьи, где женаоставляет себе девичью фамилию? Только ты случайно попала сейчас в самоебольное место Аллы.

Татьяна Борисовна с первого дня восприняла будущую жену сынав штыки и категорически заявила:

– Константин, если ЭТА станет носить фамилию Алтуфьевых, намою помощь не рассчитывай!

Костик, обожавший мать и всю жизнь живший по принципу: лишьбы не ругаться, пошел у нее на поводу.