– А вдруг дома никого не будет?

– Валерий художник, – ответила Вика, – одна из комнат у негопод мастерскую оборудована.

Я повесила трубку и уже хотела вновь набрать номер, какострая боль воткнулась в поясницу. Врагу не пожелаю подобных ощущений. В глазахпотемнело, сложившись пополам, я рухнула на диван лицом возле мобильноготелефона. Боясь глубоко вздохнуть, потыкала в кнопки.

– Скорая, двенадцатая, слушаю.

– Умоляю, так плохо, болит спина, погибаю.

– Адрес?

– Книжный магазин на Федосеева.

– Кому плохо?

– Васильева Дарья Ивановна, директор.

– Кто вызывает?

– Сама звоню, поторопитесь, сейчас умру!

– Ждите, – равнодушно уронила диспетчерша и отсоединилась.

Потекли минуты. В кабинет никто не заходил, то ли не былонеобходимости, то ли Аллочка, как все­гда, успешно решала все проблемы. Марусяс Лелей в школе, Зайка с Аркашкой разгуливают по Питеру, Александр Михайловичнежится в Таиланде, устроившись в тени кокосовой пальмы. Никто из них даже и неподозревает, как мне плохо, ужасно, катастрофично…

Боль штопором ввинчивалась в спину, одновременноподташнивало и хотелось в туалет, тело покрылось потом, ноги и руки дрожали, а«Скорая» все не ехала. Ей-богу, ее следует называть «Медленная» медицинскаяпомощь.

Внезапно я сумела глубоко вздохнуть. Боль в поясницеисчезла, тошнота пропала, блаженное состояние нирваны охватило меня. Господи,как хорошо, когда ничего не болит, какое счастье быть здоровой, хотя понимаешьэту простую истину, только занедужив.

Я сначала села, потом встала. В поясницу более неввинчивался штопор, испарина исчезла, только слегка подрагивали ноги.Интересно, что такое приключилось со мной? Ладно, не станем ломать голову надпустяками, что бы ни было, оно прошло без следа, испарилось. Значит, надоотменить вызов, я добропорядочная гражданка, и, если мне уже не нужна медицина,следует сообщить об этом. Вдруг из-за того, что бригаде придется ехать сюдаабсолютно зря, кто-нибудь умрет, не получив помощи.

– «Скорая», девятая.

– Простите, – торжественно заявила я, – отмените вызов вкнижный магазин по адресу улица Федосеева.

– Что случилось?

– Помощь ехала очень долго, она опоздала, больная более ненуждается в медицине.

– Дарья Ивановна Васильева более не нуждается в услугахврачей? – вежливо спросила диспетчер.

– Да, – подтвердила я, – помощь опоздала.

– Хорошо, – ответила девушка, – приму соответствующие меры.

Я легла на диван и закрыла глаза. Ничего не болит, но вовсем теле ощущается невероятная слабость, даже разбитость. Полежу тихонечко,авось пройдет, но усталость превратилась в каменную тяжесть, я сложила руки нагруди, вытянулась и… задремала. Сквозь дымку сна послышался лязг и шорох. Потомчьи-то грубые, жесткие руки стали хватать меня за ноги, на палец что-топривязали… Пытаясь проснуться, я замычала, села и услыхала вопль:

– …черт-те что!

Возле дивана стоял плохо выбритый мужик в слишком коротком,грязном, когда-то белом халате. В руках он держал бинт.

– … – повторил он, – ты жива?

– Ясное дело, – удивилась я и тут увидела, что с большогопальца моей правой ноги свисает бирка, вырезанная из куска клеенки.

Я посмотрела на рыжий прямоугольник, в полном изумлениипрочитав надпись, выведенную фиолетовым фломастером, и обалдело спросила:

– Это что?

– Это всем мертвякам цепляют, – объяснил санитар. – Умершийговорить не могет. Вот и тебе привязал. «Дарья Ивановна Васильева». Тольконикак не пойму, ты что, живая?

– Хочешь, укушу? Сразу поймешь, что перед тобой не труп, –обозлилась я. – Что тут вообще происходит? Ты кто такой?

– Труповозка, – бесхитростно пояснил мужик, – вызовпоступил, «Скорая» сообщила: на Федосеева, в книжном, лежит тело директора,Дарьи Ивановны Васильевой.

– Что?!

– А то, – вздохнул санитар, – поскольку место общественное,не личная квартира, мы тут же явились, прям как сивки-бурки.

Я только открывала и закрывала рот, не понимая, чтопроисходит. Не успела кое-как привести мысли в порядок, как раздался крик и вкабинет влетела толпа красных, возбужденных продавщиц. Впереди, естественно,неслась возбужденная Света. Увидав меня, она остановилась, словно налетев наневидимую преграду, потом завизжала:

– А-а-а, идиоты, сволочи, мерзавцы! Бей их, девчонки.

Шура и Лиля мигом вцепились в двух довольно щуплых парней,вошедших следом за ними в мой кабинет. Юноши держали нечто, больше всего напоминающеегигантскую пластмассовую мыльницу оранжевого цвета. Когда разъяренные непонятнопочему девицы вцепились в мужиков острыми ногтями, парни выронили ношу на пол,и я поняла, что это такие странные носилки.

– Гадины, – шипела Света, целясь острым носком туфельки водного из парней.

– Подонки, – вторила Лиля, яростно выдирая из головы другогопучки белесых волос.

– Ща мужу позвоню, шутники, – добавила Шура, пиная того, ктостоял возле меня, – ща мой Женька явится, ох и не завидую я вам, он человекгорячий, мигом бетоном зальет и в болоте утопит.

– Сеня, – завопил первый парень, отбиваясь от Светы, –объясни этим козам!

– Что ты сказал? – подскочила Шура и, бросив трясти Сеню,кинулась к говорившему. – Мы козы? Тогда ты… козел!

– Ах так, – взвился парень, и началось.

До сих пор мне никогда не приходилось принимать участие вмассовой драке. Опыта кулачных боев у меня нет, поэтому, поджав ноги, я в ужасеследила за разворачивающимися в кабинете событиями. Шесть тел сплелись в клубок.Изредка доносился разгоряченный мат и визг. На какую-то секунду в дверьвсунулась завскладом Лидочка, но, увидав побоище, мигом скрылась. Минут черезпять я испугалась. Девчонки не думали останавливаться, парни тоже вошли в раж.

– Немедленно прекратите, – пискнула я с дивана.

Сами понимаете, что мои слова не возымели никакого действия.Надо было вызвать милицию. Я потянулась к телефону, и тут дверь в кабинет стреском распахнулась, появились два милиционера и заорали: