– Что?

– Пошла вон! – рявкнул Валерий.

– Но как вы смеете…

Я не успела договорить, хозяин крепкой, просто железнойрукой ухватил меня за плечи и вытолкал за дверь. Я пыталась схватить куртку, нохам выпихнул меня на мороз раздетой. Оказавшись на лестнице, я принялась вновьзвонить в дверь. В квартире грубияна осталась не только верхняя одежда, там ещевисела на спинке стула моя сумка со всеми документами, ключами и деньгами.

Я трезвонила изо всех сил, но дверь не открывалась. Ладно,черт с ним, поеду так, хорошо, что в бампере спрятан запасной ключ от машины.

Я вышла на улицу и чуть не упала. Сверху, из окна, вылетеламоя куртка и плюхнулась на тротуар. Не успела я подобрать одежду, как прямо наголову спланировала сумка, пребольно стукнув меня по макушке ручкой. От удараридикюльчик открылся и содержимое разлетелось по Солянке. Губная помада,расческа, носовой платок, конфетки «Тик-так», телефонная книжка, ручка,визитница и десять стодолларовых банкнот… Несколько прохожих стали помогатьмне.

В результате я получила назад расческу, носовой платок,визитницу и семь сотенных бумажек. Отличная новая губная помада «Буржуа»,копеечная ручка и три ассигнации нашли себе новых хозяев. Сначала ярасстроилась, но потом решила, что убиваться не стоит. Губную помаду куплюновую, честно признаться, украденная не слишком мне нравилась, о ручкестоимостью в рубль пятьдесят не стоит и сожалеть, а деньги… Что ж, будемсчитать, что господь решил отвести от меня какую-то беду и лишил за это всеголишь трех сотен баксов. Конечно, хорошо иметь деньги, но ведь ни здоровья, нисчастья, ни любви, ни душевного спокойствия на них не купишь.

Вечером, усталая до невозможности, я тихо лежала на диване.Сон не шел, обычно его прогоняют мысли, но сегодня в голове было пусто, как ввоздушном шарике. Поворочавшись с боку на бок, я захотела пить, обнаружила, чтов кабинете только пустая бутылка, и пошла в буфетную.

Честно говоря, мне совсем не хотелось ночью бродить помагазину, но жажда просто схватила за горло. Взяв с собой Хучика, я спустиласьвниз, зажгла свет, напилась от души водой «Серебряная капля» и решила вернутьсяв кабинет.

В торговом зале стояла пронзительная тишина. Мне стало не посебе. Так неуютно делается ночью в церкви, даже не страшно, а жутко. Знаешь,что стоишь в соборе одна, а спиной ощущаешь чье-то присутствие. Вот и мнесейчас казалось, что в затылок дышит Некто.

Чтобы успокоиться, я резко оглянулась, предполагая увидетьпустой торговый зал и стеллажи, но взгляд упал на бледно-серую фигуру,маячившую около аквариума. Привидение опять пришло. Прежде чем я успеласообразить, как поступить, призрак поднял тонкую руку, вытянул ее вперед, я уставиласьна железку, выглядывавшую из его рукава.

Если я чего не понимала, так это того, что происходило уфантома с ладонями. На днях я видела костлявые фаланги, украшенные перстнями.Спрашивается, если призрак – человек, прикидывающийся ожившим мертвецом, топочему у него руки как у скелета? Не зная ответа на этот вопрос, я предпочла недумать о ситуации, но сегодня привидение достало железку.

Когда-то, в начале позапрошлого века, воины, потерявшие всражениях верхнюю конечность, получали взамен отвратительный металлическийкрюк, к тому времени человечество еще не приду­мало достойные протезы. Похоже,у моего ночного гостя тоже нет правой… Я не успела додумать мысль до конца,потому что раздался довольно громкий звук: «чпок», из железки что-то выскочило и,просвистев над моим правым ухом, вонзилось в «Энциклопедию домашнего быта». Яразинула рот. Толстый том был насквозь пробит неким предметом, более всегопоходившим на длинный гвоздь с большой, круглой шляпкой. Чпок! Точно такой жеболт вонзился в дверь подвала.

Взвизгнув, я бросилась бежать. Фантом несся за мной, стреляяиз непонятного, но страшного оружия. Гвозди летали вокруг, словно мухи, одинпроскочил так близко, что задел край моего уха. По шее потекла горячая струя.

В первую секунду я хотела бежать в кабинет и запереться там,но потом передумала. В соседней комнате спят дети и собаки. Я юркнула подприлавок с канцелярскими принадлежностями, туда же рванулся и Хучик. Я схватиламопса и прижала к себе. В ту же секунду призрак наклонился, и только тогда японяла, какого дурака сваляла. Бежать было некуда, я «заперта» в тесномпространстве.

Привидение то ли засмеялось, то ли закашлялось, вытянулоруку с пистолетом, прицелилось, я зажмурилась, но тут Хуч, вывернувшись из моихрук, кинулся к призраку и, поставив лапки ему на ногу, принялся махать жирнымхвостиком, словно говоря: «Это же я, Хучик, неужели ты убьешь нас?»

– Отойди, милый, – тихо, ужасно знакомым голосом сказалфантом, – отойди, дорогой.

Хуч продолжал царапать ногу киллера.

– Ты кто? – прошептала я и, вспомнив визитписательницы-целительницы, добавила: – Чего хочешь?

– Твоей смерти, – ответил фантом и… упал на пол.

Я сидела под прилавком, не ощущая ни рук ни ног, тело словнозаморозилось. Хучик бегал вдоль поверженного призрака, царапал лапками ткань,покрывавшую лежавшего.

– Дарья Ивановна, вы живы? – раздался звонкий голос.

– Кто тут?

– Я, Шура.

Жена Бетона заглянула под прилавок.

– Шурочка, – пролепетала я, – а это чудище сначала хотеломеня убить, а потом упало…

– Это я его по башке «Историей цивилизации» стукнула, –пояснила Шура.

Тут только до меня дошел смысл происходящего, и я изумилась:

– Шура! Ты как здесь оказалась?

– Спряталась в зале.

– Зачем?

– Хотела эту дрянь поймать, что открытки топчет. Сижу заавтоматом, жду, потом соснула чуток. Открываю глаза, а за вами этот несется ипалит, жуть! Я перепугалась сначала, а вы под прилавок нырь! Ну, думаю, неужелибуду смотреть, как из вас рагу сделают. Схватила книжонку потолще и долбанулаего по голове. Надо бы еще добавить, чтоб не очнулся.

Но я уже бежала к «тревожной кнопке». Следующие десять минутШура стояла возле поверженного тела, держа в руках «Историю цивилизации». Яприжимала к себе яростно вырывающегося Хуча. Мопс отчего-то рвался к призраку.

Наконец дверь распахнулась, и вошли Соловьев Дмитрий Юрьевичи Павел. Я не удивилась, увидав мужиков, очевидно, такая у них карма: приезжатьв книжный магазин.

– Ну, – спросил Павел, – теперь чего?