Абьери посмотрел на Форнезе и увидел в глазах друга отражение собственных мыслей. Почему раньше Гумер не пытался с ним общаться?

А пес тем временем замер, уставившись на расписанную фресками стену, и спустя пару минут на ней появилось зыбкое изображение. Узкое лицо, горбатый нос, горящие темные глаза, длинные неопрятные патлы. Ну и красавчик…

– Интересно, куда он делся? – задумчиво спросил Марко, но тут же перебил сам себя: – Сандро, это все подождет, нам бы сейчас решить, что делать с обвинением. У вас с Гумером одинаковая тьма, мы не сможем опровергнуть доказательства магов. Еще и пожар этот. Если свяжут все воедино, доказать твою невиновность будет сложно.

Пес зарычал и требовательно уставился на Бруно, но тот только крылом махнул.

– Толку с твоего геройства! – сказал нетопырь. – Никто и слушать не захочет о том, что это ты разорвал Джунио. Им герцог нужен, на него все и повесят.

Алессандро опустился в кресло, в котором до этого сидел Монтено, положил ладони на стол и задумался. Бруно прав. Именно так все и будет. У них с Гумером одинаковая тьма, и это делает его виновным в случившемся. А Монтено, сучий потрох, использует любые способы, чтобы добиться смертного приговора.

– Надо было заткнуть рот старой дуре, – расстроенно пробормотал Форнезе. – Как ты допустил, чтобы она дошла до кардинала?

– Не думал, что это так далеко зайдет.

– Ладно, попробуем все исправить. Есть один вариант, – громко сказал Форнезе, и Абьери расслышал в его голосе странные нотки. Казалось, друг сомневается в том, что собирается сказать, но старается это скрыть.

– Говори.

– Если на суде предстанет герцог Абьери, в котором нет ни рина тьмы, то все доказательства рассыплются, как щепки.

– Марко, ты нормально себя чувствуешь? – Абьери нахмурился, разглядывая горящие холодным огнем глаза друга.

– Со мной все в порядке, – не хуже Бруно, отмахнулся Форнезе. – Послушай, мы должны провести тот ритуал, о котором я тебе говорил.

– Нет.

– Сандро, ты не понимаешь! Если Монтено увяжет убийство с пожаром и докажет, что был проведен некий темный ритуал, то тебя казнят как пособника Сатаны!

– Я сказал: нет! – твердо сказал Абьери. – И это не обсуждается. Будем искать другие варианты.

Он повернул на пальце переговорное кольцо и произнес имя старого крючкотвора Джованни Сарелли. Если кто и мог представить его на суде, так это хитрый и изворотливый Джованни. Тот самого дьявола мог переиграть, не то что Монтено.

– Ньор герцог? Большая честь! Давненько не виделись, совсем вы старых друзей позабыли. – Прозрачная согбенная фигура чуть колыхнулась в солнечных лучах.

– Джованни, ты мне нужен.

Абьери смотрел в узкие, скрывшиеся за тяжелыми веками глаза, так похожие на глаза змеи, и просчитывал варианты. Придется извернуться, чтобы опровергнуть доказательства магов. Сможет Сарелли найти лазейку? Сможет. Должен. Джованни – удивительно ловкий пройдоха, которому удавалось и не такое.

– Слышал о вашем… затруднении, ньор герцог, – сказал старик.

А дурные слухи действительно расходятся быстро.

– Уверен, мы сумеем его решить, – во взгляде Сарелли загорелся знакомый огонек. Старик уже предвкушал звон золотых дукатов, которые заработает на его деле.

– Я тебя жду.

Абьери отключил переговорник и дернул шнур магического звонка.

– Ньор герцог? – Джанни в тот же миг возник на пороге. Подслушивал, не иначе.

– Проводи ньора Форнезе в его покои, – велел он слуге. – И принеси ему мою одежду. Ты голоден? – посмотрел на друга.

– Какая тут еда? – качнул головой Марко. – Надо думать, что делать. Нельзя допустить, чтобы стервятники забрали у тебя Навере.

– Не заберут, – Абьери сильнее оперся ладонями о стол и добавил: – Марко, ты пока иди, я хочу побыть один.

В тишине всегда лучше думалось. Он найдет решение, в этом даже сомнений нет. Надо только как следует все просчитать.

– Гумер, пошли проведаем Лесю, она же еще не знает, как мы ее спасали, – усевшись псу на голову, скомандовал Бруно.

Форнезе поморщился:

– Что ж, если я тебе пока не нужен…

Марко не договорил и пошел к выходу. Гумер припустил следом, а нетопырь вцепился в темную дымку, окружающую пса, делая вид, что держит вожжи, и голосил какие-то непонятные слова.

– Давай, залетные! Поднажмите, родненькие! Йеху! Ламбада!

Подгоняемый залихватским криком, Гумер выскочил в коридор, как будто за ним черти гнались, двери захлопнулись с громким стуком, и в библиотеке наступила тишина.

Абьери откинулся на спинку жесткого кресла и закрыл глаза.

Алессия Пьезе

– Бетти.

Я держала на руках уснувшую Беттину, все еще не веря, что мы снова вместе, что Бетти здесь, со мной, и что те ужасы, которые рисовало мое воображение в лабиринтах горы, всего лишь пустые страхи и моей девочке не грозит ни голодная смерть, ни приют, ни болезни.

– Сладушечка моя, – шептала еле слышно, касаясь губами упругих колечек волос, крутого, чуть вспотевшего лба, раскрасневшихся во сне щечек.

Беттина спала, а я смотрела на нее и не могла до конца осознать, что она здесь, во дворце, под присмотром нянек и служанок, сытая и здоровая.

Все-таки удивительный человек Абьери. Из разговора с ньорой Арелли я уже знала о том, что сделал герцог. Правда, сколько моя бывшая хозяйка ни рассказывала подробностей переезда во дворец и всего, что за этим последовало, я слушала ее, но так и не могла представить Алессандро, укачивающего Бетти. Для меня это казалось чем-то невероятным. Впрочем, для ньоры Арелли – тоже. «Уж так это удивительно, ньора Алессия, – всплескивала руками ньора. – Беттина на руках у ньора герцога лучше, чем в колыбели, засыпала. Он ее только возьмет, она загулит сразу, заулыбается, ручонками за маску вцепится, будто снять хочет, а ньор герцог что-то прошепчет тихонько, Бетти сразу и засыпает. И спит так сладко, а ньор герцог ее на руках держит и смотрит… Ох, ньора Алессия, как смотрит-то! Будто ценнее ничего на свете нет. И я вам так скажу – хороший человек ньор герцог, зря на него напраслину возводят. Душа у него светлая, точно вам говорю, потому как к дурным людям детки не тянутся».

Что ж, о том, что у одержимого тьмой Алессандро светлая душа, я знала и без чьих-то слов. Какой мужчина в моем мире взял бы в дом ребенка любовницы? Кто из моих соотечественников способен на подобный порыв? У нас и своих-то бросают. Да что далеко ходить, сколько моих подруг растят детей в одиночестве? А ведь почти у всех были семьи, любовь, планы на долгую счастливую жизнь. Но стоит мужику уйти к другой, как не только жена, но и дети переходят в разряд бывших и копеечные алименты приходится едва не с боем выбивать.