– Эй, ты чего? – возмутился Бруно. – Это же наш единственный шанс! Ты ведь сам говорил, что…

– Есть и другие варианты, – оборвал его Форнезе.

Мне показалось, маг наконец принял какое-то решение. В серых глазах сверкнула твердая уверенность, губы плотно сжались, на лице застыло отчужденное выражение.

– Мне пора, – ни к кому не обращаясь, сказал Форнезе и пошел к выходу. – Гумер, идем. Ты нам нужен.

Пес перевел растерянный взгляд с меня на Форнезе, на длинной черной морде застыло сомнение, но дог все-таки послушался и поплелся за магом.

– Ну и валите, предатели, – проворчал Бруно. – И без вас обойдемся.

Я дождалась, пока закроется дверь, и посмотрела на нетопыря.

– Ты знаешь, о каком способе говорил маг?

– Еще бы! – кивнул Бруно. – Да толку-то с того? Как только речь заходит о тебе, герцог готов всех на британский флаг порвать. Вот и Марко, видимо, понял, что лучше не рисковать. Не думал, что он струсит.

– Так, давай подробнее. Что надо делать? – Я ухватила Бруно за крыло и подтянула ближе.

– Да чего подробнее? Нужно переливание. Марко выяснил, что твоя кровь способна нейтрализовать тьму герцога, но тот ни в какую не соглашается на простейшую процедуру. Считает, что для тебя это опасно.

– Много крови надо?

– Не знаю, – неохотно ответил нетопырь.

– Как это, не знаешь?

– Вот так и не знаю. Для точных расчетов необходимо время, а у нас его нет.

– Значит, будем импровизировать, – я решительно посмотрела на Бруно. – Вопрос в том, как уговорить герцога.

– Никак. Он не согласится.

Бруно выглядел удивительно серьезным, и этот контраст между недавним разгильдяйством и нынешней мрачностью говорил о том, что дело плохо.

Я задумалась. Как заставить герцога принять мою помощь? А в том, что он должен ее принять, у меня сомнений не было. Абьери нельзя в тюрьму. Знаю я, как там с людьми обращаются. Неделя-другая – и человек исчезает, словно его никогда и не было.

Сейчас я не думала ни о себе, ни о своем будущем, ни о чем, кроме одного – Абьери не должен пострадать из-за того, что его пес решил меня спасти.

– Ладно, нам надо придумать, как все устроить. – Я решительно посмотрела на Бруно. – И, кажется, у меня есть план.

– Вот это разговор! – оживился нетопырь. – Что нужно делать?

– Сможешь сообразить, как перелить кровь?

– Пфф, да это проще простого. Не забывай, что перед тобой – вампир. Все, что касается крови, для меня не представляет никаких сложностей.

– Ну и отлично. Тогда вот что мы сделаем. – Я наклонилась к мохнатому уху Бруно.

– Вот и верь после этого женщинам! – воскликнул нетопырь, выслушав мой план, и в его круглых, как плошки, глазах, мелькнуло восторженное удивление. – Надеюсь, герцог нас не убьет.

– Я тоже на это надеюсь, – протянула в ответ и задержалась взглядом на колокольне. Стрелки часов показывали половину седьмого.

– Ну что, пошли готовиться? – спросил Бруно. – Мне еще Гумера уговаривать.

– Я сама с ним поговорю.

– А, ну тогда базара нет, – хмыкнул нетопырь. – Тебя он по-любому послушает.

Бруно уселся на мое плечо и довольно добавил:

– А Марко пролетит, как фанера над Парижем. Но так ему и надо. Будет знать, как от коллектива отрываться.

* * *

К ночи все было готово. Комната медленно погружалась в темноту. Часы на колокольне пробили десять раз. Я уже успела принять ванну, нанести на волосы розовое масло и надеть самое соблазнительное платье из подаренных герцогом, а теперь стояла у окна, дожидаясь Сандро. На черном небе одна за другой загорались звезды, им вторили магические фонари внутреннего двора, в воздухе стоял сладкий аромат олеандров. В моей душе боролись страх и надежда. Я вспоминала, какой радостью сияли глаза Абьери, когда он выскочил из портала, как требовательно герцог смотрел на меня, а его руки проходились по моему телу, сколько любви светилось в обычно суровом взгляде. Сандро вытащил меня из лабиринта, хотя, подозреваю, ему пришлось нелегко. Так неужели я не смогу вытащить его из подстроенной Монтено ловушки?

Знакомые шаги, раздавшиеся за дверью, заставили меня встрепенуться и шагнуть вперед.

– Сандро. – Я толком не успела обнять вошедшего герцога, как оказалась у него на руках.

– Алессия, сердце мое, – хрипло произнес Абьери и поцеловал.

Поцеловал так, что я на миг забыла о том, что собиралась сделать. Пальцы запутались в густых черных волосах, тьма маски окутала прохладой разгоряченные щеки, губы горели, сминаемые властным напором.

– Леся…

Привычное имя отозвалось в сердце острой иглой.

– Знаешь? – спросила я.

– Да. Но это ничего не меняет. – Синие глаза потемнели, в них отразилось пламя свечи, горящей у кровати, тьма колыхнулась, закрывая большую часть лица. – Ты – моя, в этом ли мире или в любом другом, сколько бы их ни было. – В голосе Сандро прозвучала властная убежденность.

Сердце гулко забилось в груди. И так захотелось поверить, принять эту убежденность, согласиться. Сколько можно бояться? Сколько можно жить прошлым?

А герцог уже донес меня до постели, опрокинул на спину, дернул шнуровку платья – не давая подумать, не позволяя возразить, не оставляя времени на сомнения.

– Моя, – шептал, спускаясь поцелуями к груди, прихватывая зубами один из сосков и тут же заглаживая языком место укуса. – Не отпущу.

Звуки падали раскаленными каплями, подхватывались горячей волной, проходящей по телу, устремлялись к сердцу и расцветали там ярким огненным цветком.

– Сандро, – бессвязно стонала в ответ, подчиняясь умелым рукам. – Сандро, – срывала голос, перекрикивая шум крови.

– Я люблю тебя, моя роза, – уводя меня все выше, к черному небу Навере и сверкающим на его бархате звездам, шептал Абьери, и эти слова застывали в тишине комнаты.

Дальше остались только дыхание, ритм, все нарастающий темп и хриплые стоны – мои, его. Наши. Оставались тела. И души. И яркое пламя, раз за разом сплавляющее нас воедино.

– Леся.

Привычное с детства имя звучит с легким акцентом и кажется незнакомым, мягким, чувственным. Абьери произносит его иначе, чем мои соотечественники, и оттого оно становится особенным. Единственным.

– Моя Алессия, – лаской прокатывается по коже, и я тону в звуках низкого голоса, отдающихся внутри дрожью наслаждения.

Она все усиливается, ширится, расходится по телу горячей волной, чтобы наконец обрушиться мощным цунами и затопить целиком.

Уже позже, лежа на груди Сандро, я гладила мягкие курчавые волоски, щекочущие мою щеку, и думала о том, что делать. Мне осталось всего три дня. Смогу ли я уйти? Смогу ли забыть все это – страсть, нежность, пьянящее чувство единения…