В этом вся его сущность. В этом вся суть наших отношений для него. Я всегда была бы для него вещью, которую в случае чего можно тряхануть, ударить, сломать. А потом починить, склеить заново.

Но, к счастью, случай с Энджи помог мне раскрыть глаза на правду, и теперь я полностью изменила свою жизнь. Да, я вряд ли вновь увижу эту девочку, поскольку с Каем не хочу больше иметь нечего общего.

Но я построю свою, полноценную семью. Сейчас я помогаю родителям и Мейсону, который очень быстро оправился после больницы и принялся работать вдвое больше. Нужно отдать все долги. Я снова взвалила на себя неподъемный груз, чтобы помочь ему, но… не могла иначе.

Я бы могла попросить помощи у Акселя, с которым вновь возобновила близкое общение. Да, очень близкое.

Нет, не настолько близкое, что тут же прыгнула в постель к Честеру.

Меня тошнит. Я не готова. Сломана…

Я устала. Устала, от того, что мужчины получают меня «бесплатно». Ни приложив никаких усилий, чтобы завоевать мое сердце. Я твердо решила для себя, что в следующий раз пересплю только со своим мужем, как бы сильно мне не хотелось секса.

Но и тут загвоздка была в том, что секса мне совершенно не хотелось. Никак. Разве что с собственными фантазиями о Кае или с ним… но это было невозможно.

Это как кость, которая болит после перелома всю жизнь. Да, не постоянно. Но ноет, побаливает. Стоит на нее опереться, и она даст о себе знать. Напомнит о болезненном переломе.

А теперь представьте, что ломалась не кость, а душа. Многократно.

— Если он подпишет, я могу навсегда забыть о том, что эти бумаги вообще были в моей жизни? Могу просто вычеркнуть Стоунэма из жизни?

— Вы перестанете быть его собственностью. Знаете, у меня такое дело впервые. Я слышала о торговле людьми, но обычно бедные девушки так и остаются заложницами до конца своих дней или до того, как станут непрегодны… для их хозяев. А вы здесь, передо мной. Молодая и красивая. Я рада, что вам удалось сбежать от такого ужасного человека. Искренне рада. Боюсь представить, что вам пришлось пережить. Травма на всю жизнь… простите, что так прониклась, — с грустью отметила адвокат, глядя мне в глаза. — ПО вам просто… видно это.

— Что видно?

— Простите, что начала этот разговор. Вы, правда, очень красивая, ухоженная. От вас трудно отвести взгляд. Но в глазах… такая боль и тоска, что мне вас жаль больше, чем котенка, которого я подкармливаю. Мне очень жаль, мисс Харт, и я очень надеюсь, что мистер Стоунэм все-таки подпишет эти бумаги. Раз договор оказался у вас в руках, значит вы на верном пути.

— Я тоже изидег очень на это надеюсь. Спасибо, мисс Квачовски, — поблагодарила адвоката я и пулей вылетела из ее кабинета. Стены коридора начали сужаться и давить на тело, разум и душу. Я задыхалась от слез, которые не смела проронить.

Нет, нельзя. Он того не стоит. Забыла, слышишь? Ты его забыла.

Остается только подписать бумаги… и все. Ты забудешь все, как страшный сон. Пройдет месяц, три, полгода, и в твоей жизни не останется ничего, что напомнит о Кае Стоунэме.

Дергаю за дверную ручку, врываясь в туалет. Омываю свое лицо холодной водой, вздрагивая, смотрю в зеркало. В отражении я вижу глаза Кая, что непрерывно наблюдают за мной.

— Нас только смерть разлучит. Твоя. Моя, — с угрозой шепчет любимый слова из прошлого, и мою грудь сковывает ТАКАЯ боль, словно мне со всей дури вогнали кинжал в сердце.

Опираюсь руками на раковину, чтобы не упасть.

Так. Успокойся. Дыши. Это пройдет, милая. Пройдет. Сейчас приступ прекратится…

И он проходит. Я даже могу одеть улыбку на свое холеное и ухоженное личико и выглядеть, как нормальный человек.

И пойти дальше, думая о работе и еще о том, что мне придется еще раз увидится с Каем Стоунэмом. Я приду к нему в клинику. Сама.

В последний раз посмотрю в его глаза.

И если я переживу эту встречу, то у меня начнется новая жизнь.

Полная ярких эмоциях и новых впечатлений…

Самообман — это ведь то, чем занимаемся мы все. Не так ли?

* * *

Мы с Акселем сидели в ресторане «Black Brilliant» после того, как вернулись с премьеры очередного фильма о супергероях. У Акса были вип-билеты, я прекрасно провела вечер, присутствуя на премьерной конференции всего актерского состава и на первом показе кино.

Улыбалась, смеялась, как могла. Выдавливала, да. Наверное, я стала бы великой актрисой. Впрочем, как и Стоунэм.

Аксель не допускал ни единого промаха.

Когда он накидывал кожанку мне на плечи, когда открывал передо мной двери. Когда держал под руку, чтобы я не упала на высоких каблуках. Идеальный мужчина с прекрасными манерами.

Я до сих пор не знаю Акса по-настоящему. Когда встречаюсь с ним, меня не покидает чувство, что мы оба просто играем роли. Что мы нужны друг другу. Мне — чтобы отвлекаться от постоянных мыслей о Кае. Честное слово, если бы не Акс, я бы давно сама легла в психушку.

Потому что Кай Стоунэм не покидал меня ни на секунду, как вы могли бы подумать. Я скучала. Неустанно. Беспрерывно. Я спала в его рубашке, которая «случайно» оказалась в моих вещах.

И когда на третий месяц после расставания я легла в ней спать, принюхалась к воротнику, что обычно благоухал дорогим ароматом от Dior и его кожей… обнаружила, что запах выветрился. Я проплакала всю ночь.

Целую. Гребанную. Ночь. Представляя его одного в белых стенах…

О чем он думает? Строит кровавый план мести, уверена в этом. Это же Кай. Он не может иначе.

Аксель заметил мою неловкость, которая была связана с этим местом. Именно в этом ресторане мы когда-то ужинали с Каем, и именно здесь я проткнула вилкой его татуировку на руке… тогда все только начиналось.

Как все изменилось.

Мы успели сотни раз влюбиться друг в друга и сотни тысяч раз разбить друг другу сердце.

Ах да, чего я обольщаюсь? У Стоунэма нет сердца, если он посмел отдать мое кольцо от Тиффани Брук Маккартни и ударить святое — Анджелину. И мне неважно, кто это сделал — сам Кай или кто-то из его личностей.

«„Дьявол“ и „ад“— очень удобные слова для тех, кто не хочет брать ответственность за „тьму“ в собственном уме». — вспомнились чьи-то слова.

Поэтому нет никаких Демонов Кая. Или же есть,