– Можешь пользоваться моим компьютером, еслихочешь. – Мона повернулась спиной к Мэри-Джейн и снова выглянула всад. – Он в библиотеке, и в нем установлено много программ. Загрузи прямоWordStar. Но можешь войти в Windows или Lotus 1-2-3 – все достаточно просто.

– Да, я знаю, как это сделать, не волнуйся, МонаМэйфейр. Позови, если буду нужна тебе.

– Да, конечно, позову. Я… Я действительно довольна, чтоты здесь, Мэри-Джейн, – добавила Мона. – Пока что не было известий,когда вернутся Майкл и Роуан.

А что будет, если они никогда не вернутся? Страх нарастал,окрашивая в мрачные тона все вопросы, случайно приходившие в голову. Ерунда.Они уже вот-вот приедут. Но, разумеется, они отправились на поиски людей,которые хотели во что бы то ни стало причинить им вред…

– Не беспокойся, дорогая, – сказала Мэри-Джейн.

– Да, конечно, – повторила Мона, толчкомраспахивая двери.

Она прошла по известняковым плитам по направлению к заднемудвору. Все еще длился день: солнце висело высоко в небе, и его лучи пробивалисьсквозь дубовую листву на лужайку. Теперь наступило наилучшее, самое теплое времядня в этой части сада – и так будет до вечера.

Она перешла на траву. Вот здесь они были похоронены. Майклдобавил земли, и там проросла самая молодая, нежнейшая зелень.

Мона опустилась на колени и распростерлась на земле, незаботясь о своей великолепной белоснежной рубашке – их много. Вот что означалобыть богатой, и она уже ощутила это, имея так много всего и не нуждаясь большев дырявых туфлях. Она прижалась щекой к холодной земле и траве, и еевздымающийся широкий рукав был похож на белый парашют, упавший с неба на землю.Мона закрыла глаза.

Морриган, Морриган, Морриган… Суда пересекали морскую гладь,освещая путь поднятыми вверх факелами. Но скалы казались опасными. Морриган,Морриган, Морриган… Да, это был сон! Полет с острова на северное побережье.Скалы опасны, как и чудовища, обитающие в глубинах шотландских озер.

Она услышала звук: кто-то копал неподалеку. Очнувшись отгрез, она принялась рассматривать проглядывающие сквозь траву тигровые лилии.

Никто не копал землю. Ей показалось. «Ты хочешь их выкопать,ты, маленькая ведьма», – говорила она себе. Она должна была признать, чтоэто забавно: играть в маленькую ведьму с Мэри-Джейн Мэйфейр. Да, ее приходдоставил удовольствие. Надо иметь в запасе побольше хлеба.

Глаза ее закрылись. Случилось дивное чудо. Солнце ударило ввеки, словно большая ветка или облако освободили его, и свет преобразил тьму воранжевое сияние, и она ощутила, как тепло разливается по всему телу. В животе,на котором она пока еще могла спать, что-то снова шевельнулось. Ребенок.

Кто-то снова запел колыбельную. Ох, ведь это, должно быть,самая древняя колыбельная на свете. Это старый английский… Или латынь?

«Обрати внимание, – сказала Мона. – Я хочу научитьтебя пользоваться компьютером до того, как тебе исполнится четыре года. И яхочу убедить тебя, что не существует на земле ничего, что могло бы помешатьтебе стать тем, кем ты хочешь быть. Ты меня слушаешь?»

Малышка все смеялась и смеялась. Она перекувырнулась,вытянула в стороны крошечные ручки и все смеялась и смеялась. Она выглядела каккрошечное «бесхвостое прыгающее земноводное». Мона тоже не могла остановиться –и все смеялась, смеялась… «Так вот ты какая!» – сказала она малышке.

И затем голос Мэри-Джейн произнес – теперь уже в чистомсновидении (и до какой-то степени Мона осознала это, потому что Мэри-Джейн былаодета как Старуха Эвелин: платье из габардина и ботинки со шнуровкой), –это был определенно голос Мэри-Джейн: «Здесь есть нечто большее, чем тыувидела, дорогая. Тебе бы нужно как можно скорее принять серьезное решение».

– Послушай, забудь, что ты сделал, соберись, –увещевал Марклина Томми. – Они возвращались назад, в Обитель, так как наэтом настоял Томми. – Мы должны вести себя так, как если бы были ни в чемне виноваты. Все свидетельства теперь уничтожены, контакты разрушены. Они немогут проследить ни один телефонный разговор от одного к другому. Но мы должнывозвратиться туда и вести себя так, как будто ничего и не случилось, и обязанывысказать соболезнование по поводу смерти Маркуса, вот и все.

– Я скажу им, что беспокоился о Стюарте, –неуверенно произнес Марклин.

– Да, это именно то, что ты должен им сказать. Мы былиобеспокоены судьбой Стюарта. Он находился в таком ужасном напряжении.

– Быть может, они даже не заметили, то есть, возможно,самые старые даже не заметили, что я ушел оттуда.

– И ты не нашел Стюарта, а теперь возвращаешься домой.Дошло до тебя? Ты должен был вернуться.

– А что будет дальше?

– Это они решат, – ответил Томми. –Независимо от того, что случилось, мы должны оставаться здесь, дабы не вызватьподозрения. Наша линия поведения весьма проста: «Что случилось? Пустькто-нибудь объяснит!» Марклин кивнул.

– Но где же Стюарт? – спросил он.

Случайно он встретился взглядом с Томми. Томми был спокоен,как и тогда, в Гластонбери, когда Марклин упал на колени перед Стюартом иумолял его возвратиться.

– Он пошел на встречу с Юрием, вот и все. Стюарт ненаходится под подозрением, Марк. Ты единственный, кого могут подозревать,потому что ты так поспешно удрал. Теперь возьми себя в руки, старина, мы должныхорошо разыграть эту ситуацию.

– И как долго она продлится?

– Откуда мне знать? – спросил Томми тем жеспокойным тоном. – По крайней мере, пока у нас не появится естественнаяпричина уехать снова. Тогда мы вернемся в Риджент-парк и станем решать, какдействовать дальше. Возобновить игру? Что мы теряем, оставаясь в ордене? Что мыобретаем при этом?

– Но кто же убил Антона?

Томми покачал головой. Теперь он следил за дорогой, словноМарклину был нужен штурман. И Марклин уже не столь был убежден, что ненуждается в такой помощи.

– Я вовсе не уверен, что мы должны тудавозвратиться, – сказал Марклин.

– Ну это просто глупо. Они не имеют ни малейшегопредставления о том, что случилось.

– Откуда тебе это известно? – усомнилсяМарклин. – Боже мой! Юрий мог рассказать им! Томми, ты собираешьсяпользоваться своими мозгами? Возможно, невозмутимость отнюдь не то, чтонеобходимо в такой ситуации. Стюарт поехал на встречу с Юрием, а Юрий может самоказаться сейчас в Обители.