Согласно разведсводке штаба Комвойск Тамбовской губернии от 5 ноября 1920 года № 96, в распоряжении А. Антонова было 17 кавалерийских полков, в том числе «Волчья дивизия» общей численностью 6000 сабель, с артиллерийской батареей и пулемётной ротой. В полках восставших, помимо командиров, были даже политкомиссары. Под лозунгом партии С-Р «В борьбе обретёшь ты право своё!» распространялись воззвания к крестьянам, дезертирам и…интеллигенции.

В ноябре 1920 года повстанцы влились в Объединённую партизанскую армию Тамбовского края во главе с поручиком императорской армии, георгиевским кавалером Петром Токмаковым, начальником штаба был назначен бывший штабс-капитан РИА Губарев. В её составе, помимо кавалерийских полков, было ещё 14 пехотных и отдельная пулемётно-артиллерийская бригада, укомплектованные демобилизованными красноармейцами. Восставшие создали свою политическую партию «Союз трудового крестьянства», в программе которой — «установление временной власти на местах и в центре на выборных началах с союзами и партиями, участвующими в борьбе с коммунистами», а затем — созыв Учредительного собрания.

Начиная с периода Февральской революции губерния находилась в зоне влияния эсеров, которые на выборах в Учредительное собрание получили здесь 76 % голосов. Знаменитое «Распоряжение № 3» Тамбовского эсеровского губернского земельного комитета передало помещичьи имения под контроль крестьянских земельных комитетов, что спасло имущество и его владельцев от погромов. Этот документ вышел на месяц раньше Декрета о земле, окончательно передавшего земли помещиков в руки крестьян. Однако после революции когда-то хлебная Тамбовская губерния испытала на себе всю тяжесть продразвёрстки, к октябрю 1918 года здесь действовали 50 пролетарских продотрядов из Петрограда, Москвы и других городов численностью около 5000 человек. После того как хлеб выгребали дочиста, он зачастую пропадал на месте: гнил на ближайших железнодорожных станциях, пропивался продотрядовцами, перегонялся на самогон.

Член Революционного военного трибунала В. В. Ульрих секретным донесением информировал председателя РВС Л. Д. Троцкого о положении дел в губернии: «Неумелые действия Ч. К. и воинских частей имели своим результатом лишь то, что банда не только не была ликвидирована, а рассеявшись по всей губернии и распространяя преувеличенные и ложные сведения о жестоких методах расправы Советской власти с крестьянами, стала сплачивать вокруг отдельных своих более активных членов всё новые и новые силы, черпая их главным образом из кулацких элементов. Продолжавшаяся выкачка хлеба при наличии большого недорода как следствие недосева и засухи лишь усиливала движение…» На Тамбовщине в срочном порядке было введено военное положение, в некоторых документах оно названо осадным. Крестьянское восстание подавлено ценой неимоверных усилий и «большой крови». Удивление московских начальников вызвала позиция секретаря губкома тов. Немцова, который не только стремился к компромиссу с восставшими, но и не скрывал своего восхищения их впечатляющей пропагандистской активностью и достигнутыми результатами. После получения сведений о контактах «антоновцев» с Нестором Махно в бой были брошены лучшие силы: 55 тысяч бойцов РККА, отряды мобилизованных коммунистов, курсанты Московских и Орловских пехотных и Борисоглебских кавалерийских командирских курсов, отдельные чекистские части; для поддержки были выделены четыре бронепоезда, два авиаотряда и т. д.

И в ответ партийной команде,

За налог на крестьянский труд,

По стране свищет банда на банде,

Волю власти считая за кнут.

И кого упрекнуть нам можно?

Кто сумеет закрыть окно,

Чтоб не видеть, как свора острожная

И крестьянство так любят Махно?

(Есенин С. А. Страна негодяев).

По решению Политбюро была создана специальная комиссия ВЦИК во главе с В. А. Антоновым-Овсеенко, армейские части подчинены М. Н. Тухачевскому и И. П. Уборевичу, кавалерийские — Г. И. Котовскому, от ВЧК были откомандированы ЕЕ Ягода, и В. В. Ульрих. Впервые против мятежников были использованы химические снаряды, широкое распространение получила практика взятия заложников. Потери восставших составили И тысяч погибших, командиры регулярных частей РККА недосчитались 2000 человек. На деле вчерашние красноармейцы, не говоря уже о «красных инвалидах», оказываются новыми обездоленными, жертвами материальной нужды, семейных неурядиц, алкоголизма и наркомании. Как писали идеологи футуризма А. Кручёных, И. Клюн и К. Малевич в брошюре с интригующим современного читателя названием «Тайные пороки академиков»: «Смертельному отчаянию мешают то ад, то гармошка».

Отчаянным героям минувших сражений быстро не сойти с ума помогали, помимо гармошки, морфий, эфир, кокаин, в силу сложившейся «рыночной конъюктуры» ставшие для них вполне доступными. Кокаин стоил дешевле водки. Прежде всего потому, что после закрытия частных аптек их владельцы сбывали перекупщикам остатки складских запасов, плюс значительные количества наркотика немецкого производства поступали через Прибалтику. До 1924 года Уголовный кодекс РСФСР не определял каких-либо конкретных санкций в отношении распространителей и потребителей наркотиков. «Нюхара», «кинер», «кокс» или более поэтично — «белая фея» — открыто продавались на рынках мальчишками-лоточниками вместе с папиросами, они назывались «чумовыми кулёчками». Одним из таких мест был популярный мини-рынок, расположившийся напротив здания ВЧК на Лубянской площади.

У многих демобилизованных защитников трудового народа из накопленного за годы новой власти имущества имелись только старая шинель, шашка да наградной револьвер с надписью «За беспощадную борьбу с контрреволюцией». Во время скандалов, вспыхивающих в очередях и пивных, фраза: «За что боролись?» становится классической. Здесь трудно не согласиться с писателем Д. Л. Быковым, который утверждает, что «вся уцелевшая литература второй половины двадцатых годов — о массовом, грозном, страстном разочаровании героев Гражданской: „Вор“ Леонова, „Гадюка“ и „Голубые города“ Толстого, „У“ и „Кремль“ Иванова» [1,41].

В 1928 году в журнале «Красная новь» вышла в свет повесть А. Н. Толстого «Гадюка. Повесть об одной девушке» — трагический рассказ о боевой подруге геройски погибшего во время рейда по врангелевским тылам красного командира Емельянова Ольге Зотовой. В драматической истории юная девушка, чудом выжившая после расстрела белыми, неоднократно раненная и награждённая за личное мужество именным револьвером, совершает из него же бытовое убийство соперницы на почве ревности.

«Через две недели в народном суде слушалось дело Ольги Вячеславовны Зотовой… Суд… Нет, пусть лучше сами читатели судят и вынесут приговор…» — так завершает своё повествование автор [1, с. 238].

Главная героиня пьесы «Огненный мост», написанной Борисом Ромашовым в 1929 году, Ирина Дубравина — «интеллигентка, приемлющая революцию как личный подвиг и оказывающаяся в тупике на фронте мирного строительства. Её герой — профессиональный большевик, умеющий переключить энергию в план борьбы, в пафос строительства».

Об этом же поразивший А. М. Горького, а позднее А. И. Солженицына роман Л. М. Леонова «Вор» — рассказ о бывшем красном командире Мите Векшине. В пору своего комиссарства тот отличался «жестокой придурью»: когда, однажды во время боя белый офицер убил под ним коня, обозлившийся комиссар, уже после схватки, лично отрубил «виновнику», попавшему в плен, руку За этот проступок наказан не был, вскоре был даже награждён за личную храбрость. Уже в мирной жизни лихой кавалерист, обладавший такими