были, видимо, свои профессиональные соображения. Действительно! Что за прок доктору в такой дружбе! А мы уже были заражены прагматичностью и подозрительностью. В бескорыстную «дружбу» подобных коммунистов не верилось.

Вот у этого твердого большевика-ленинца Люданька и получила в подарок колечко с бриллиантиком, которое до сих пор висит на золотой цепочке вместе с другими золотыми брелоками.

Освоив португальский язык, она организовала торгпредских детей, причем старше ее, на контрамериканскую пропагандистскую акцию. Оседлав дерево у стены, они стали выкрикивать в соседний двор, а там жил американский консул, оскорбительные лозунги типа: «Американцы г…но!», -«Americanos – mierdo!», и даже то, что «у них деревянные головы». Ужас! Дело не кончилось разрывом дипломатических отношений только потому, что за этим упоительным занятием на дереве их застукал наш консул и сделал соответствующее внушение родителям.

Мне пришлось брать ее в школу, где в это время я работала. Происходило это уже 1972 г., все официальные учреждения, в том числе наше посольство, представительство горюче-смазочных материалов и часть торгпредства перебрались в столицу Бразил Бразилиа, людей стало меньше и поэтому остальные как-то больше сдружились.

Организовалась такая милая малокомплектная школа, которая находилась непосредственно в помещении торгпредства на втором этаже. Сначала школа была на территории консульства, где у меня занимались второй и четвертый классы. Потом, когда часть родителей вместе с детьми, уехали в новую столицу, в Рио как раз остались ребятишки возраста первого и третьего классов. Помещение для занятий десяти-двенадцати детей было идеальным: непосредственно двухкомнатная квартира, в одной комнате ученики, в другой за огромным столом мы занимались любимыми делами – рисованием, трудом, лепкой и изготовлением разных интересных вещей: игрушек, коллажей из бумаги, раковин и ярких цветных семян тропических растений, сувениров. Огромный закрытый деревянными решетками балкон очень подходил для перемен или занятий физкультурой. Впрочем, физкультуру мы по обоюдному согласию с родителями заменяли бассейном или музыкальными играми на той же пилотиссе: под ритмичную музыку отплясывали что-нибудь этакое развеселое. Подобные занятия были гораздо полезнее и занятнее, чем обычная маршировка и «раз-два-потянулись-сели-встали и упали».

Школа ни перед кем, кроме родителей, не отчитывалась. Уже в это время у нас была пятидневка. Кто из родителей захочет возиться и привозить детей в школу, если сами в субботу не работают и хотят провести время на пляже или поехать куда-нибудь? Так что вопрос решился на уровне родительского собрания и был благосклонно принят послом. На субботу я домашние упражнения не задавала, предварительно постращав детей: «Если в течение недели вы хорошо позанимаетесь, то на субботу домашних уроков не будет», – и детишки старались! Количество домашних заданий вообще-то было и так минимальным, большую часть их ребята выполняли на уроках.

Иногда, чтобы не забывались, приходилось делать вид, что программа не выполнена и нагружать их каким-нибудь пустяковым заданием на выходные дни, а уж потом они и без напоминаний рыли землю. Детишки были умненькие и старались друг перед другом.

Правда, был и проблемный мальчик Алёша, добрый и приветливый ребенок, но… присутствовал инфантилизм, парнишка запаздывал в развитии, как минимум, года на три. В обычной школе не захотели бы с ним возиться, обязательно определили бы в специальную для умственно отсталых детей и окончательно превратили бы в дурачка. А он не был дурачком и среди нормальных детей ребенок подтягивался к среднему уровню и был очень спокойным и добрым мальчиком. Сначала он проучился в первом классе у моей коллеги, а потом в таком же первом – у меня. Кто бы из чиновниц ГОРОНО позволил это сделать в Союзе? Два года в первом классе! Никто. Быстро в школу для умственно отсталых! А здесь, без всяких административных заморочек, мы взяли ответственность на себя, тем более, что такая возможность была, и немножко подтянули парнишку. Заниматься мне с ним приходилось до и после уроков более углубленно. Его мама, моя тезка, была просто героиня и вместе со мной прилагала титанические усилия для того, чтобы он не очень отличался от остальных детей. Вместе со всеми на уроках ему предлагались простейшие задания, чтобы не отвлекать других учеников. Зачем же им-то подтягиваться к среднему уровню! А я еще раз убедилась, что хорошо проработанная программа начальной школы, умение работать с учебником, много читать и пересказывать прочитанное, внимательно слушать учителя, красиво писать, правильно сидеть – это прекрасная база для дальнейшего обучения в средней школе. Все мои ученики из Рио, даже не отличники, дома стали отличниками и никаких проблем в «обычной» школе в Союзе не имели.

Сначала родители были не в восторге. Некоторые с долей скептицизма относились к такой почти деревенской школе: ну чему можно научить детей, если в одном помещении находятся два класса? Можно. Но после отъезда в Союз писали мне благодарственные письма, а я не забывала озвучивать их на редких родительских собраниях. Я действительно интересовалась, каковы успехи моих подопечных дома. Они были великолепны, письма родителей подтверждали это, повышали мой учительский авторитет и статус малокомплектной школы. А если бы родители были недовольны, то школу могли и прикрыть, учеников ведь «кот наплакал», а детей отправить в Союз к родственникам или в МИДовский интернат. Этого тоже никто не хотел, но к успехам своих детей и учительнице присматривались внимательно, особенно поначалу.

Больше всего ребята любили заниматься трудом и рисованием. Мне самой было интересно передать им умения и навыки прикладного искусства. Может, слово «искусство» звучит несколько и высокопарно, но с каким же азартом и удовольствием дети мастерили кожаные сумки для пляжа, очёшники, подушки «лягущки-слоны-тигрята», мягкие игрушки, лепили и раскрашивали «дымковские» игрушки. Причем, все поделки носили функциональный характер и никогда не изготавливались просто так, на выброс, а обязательно в подарки мамам-папам, младшим сестрам и братьям, друзьям, для интерьера дома.

А уж уроки рисования вызывали у ребят восторг, т.к. они знали, что рисунки обязательно попадут на выставку к празднику 8 –го Марта, будут выставлены для всеобщего обозрения и все они получат свою долю восхищения, одобрения и даже подарков за 1, 2, 3-е места, за лучший натюрморт, пейзаж, за лучшую композицию и т.д. Грех сказать – никто не оставался обделенным. Все свои рисунки дети оформляли сами: резали бумагу для паспарту, аккуратно наклеивали, подбирали оригинальное название. Вернее, я им их сама ненавязчиво подсказывала.

Один мой маленький первоклассник совершенно не мог перенести на бумагу то, что видели его глаза, наверное, устроенные самым необычайным образом, потому что такого я больше не встречала никогда. Яблоко или кувшинчик в натюрморте, например, были совершенно микроскопическими, или, наоборот, вылезали за пределы