Севастократор попытался угадать настроение императора и осторожно спросил:

– Может быть двинуться в Азию? Пришло время отомстить сельджукам за наше поражение при Мириокефалоне. Следуя по пути Александра Великого, ты поработишь Восток, захватишь сказочные богатства и стяжаешь бессмертную славу!

Император с сомнением покачал головой:

– Нет, нам не одолеть сарацин. Даже объединенные силы английского и французского королей не смогли с ними справиться…

– Почему бы тогда не устроить хорошую трепку сицилийцам, постоянно нападающим на наши города и всячески подзуживающим всех, кого только можно, на войны с нами?

– Когда-нибудь доберемся и до них… А сейчас начнем с болгар. Они уже давно мутят воду и хотят вырваться из-под нашей власти. В последнее время они нанесли нам несколько досадных поражений. Во главе мятежников стоят два брата, Петр и Асан. Самый опасный из них, Петр, возложил на свою голову золотой венец и надел красные сандалии!

Роман возмутился:

– Каков наглец! Возомнил себя царем! Этого никак нельзя оставить без ответа!

Воодушевленный поддержкой брата, Исаак провозгласил:

– Я сам поведу войско, а ты будешь моей правой рукой!

– Почту за высочайшую честь воевать под твоим началом…

Разгоряченный император не обратил внимания на некоторое смущение Романа и его ускользающий взгляд. К нему не раз обращались его приближенные с доносами на брата, живописуя его злые умыслы, но Исаак с гневом отвергал все наветы…

Цветущей весной император вышел в поход. Он хорошо его подготовил: набрал опытных воинов, дал им справное оружие и заготовил все необходимые припасы. Для непредвиденных нужд он взял с собой пятнадцать кентинариев76 золота и шестьдесят кентинариев серебра. Роман двигался вслед за ним с небольшим отставанием.

Великий праздник светлого Христова воскресения Исаак встретил в Родосто. Здесь ему рассказали об отшельнике, известном своими, хотя и замысловато-загадочными, но неизменно точными предсказаниями будущего. Император направился к провидцу и войдя в его ветхое жилище, обнаружил там метавшегося из угла в угол старика. Он почтительно приветствовал хозяина:

– Здравствуй, отче!

Тот остановился и пронзительно посмотрел на гостя. Затем он повернулся к стене, где оказался писанный красками лик Исаака. Схватив какую-то палку, он начал стирать ею изображение глаз императора.

Исаак, сбитый с толку странными выходками юродивого, воскликнул:

– Ты хочешь что-то сказать? Говори, я слушаю!

Но тот начал бегать, размахивать руками и что-то бессвязно бормотать. Посчитав его сумасшедшим, император покинул хижину и тут же забыл о недоразумении.

Он продолжил свой путь, время от времени останавливаясь для отдыха и развлечений. Однажды, находясь недалеко от города Ипсала, он направил к Роману ближнего сановника с приглашением его на охоту, но посланец вернулся один и сообщил, что севастократор не может приехать по причине пускания ему крови и приносит за это свое глубочайшее извинение. Исаак мысленно пожелал брату здоровья и в сопровождении небольшой свиты отправился в полную зверьем долину реки Марицы. Едва он отъехал от своей пурпурной палатки, как его остановили громкие крики, раздававшиеся в лагере. Он прислушался. Шумное многоголосье внезапно перешло в дружное скандирование: «Да здравствует император Роман!»

Вдали показался отряд всадников, скакавший прямо к нему. Он сразу все понял: войско взбунтовалось, провозгласило Романа императором и за ним уже выслана погоня! Его сердце охватил ужас и повинуясь животному инстинкту самосохранения, он вцепился в гриву коня и дал ему шпоры. Промчавшись через реку, он оторвался от преследователей и долго плутал в чащобе, пока не выбрался к окраине города Стагир. Увидев оживленную суету жителей, он остановился в нерешительности, не зная, куда ехать дальше. Одинокий всадник в богатом облачении сразу же обратил на себя внимание местной власти. Он был немедленно задержан и помещен в самый глухой каземат, подальше от посторонних взоров. На другой день, ранним солнечным утром, за ним прибыли два посланца Романа. Старший вывел пленника во двор, размял могучие плечи и показал рукой на голубое небо:

– Посмотри-ка на свет Господний…

Его помощник, щуплый человек с лицом хорька, потер ладони и весело хохотнул:

– В последний раз!

Исаак вдруг вспомнил странное поведение юродивого и его осенило: Господь ниспослал ему знак о грозящей опасности, а он не понял его! Выходит, произошедшее с ним было предопределено самой судьбой! И на него навалилось полное безразличие. Так костенеет от ужаса заяц, попавший в зубы волка. Старший скрутил императору руки, а ловкий палач острым кинжалом выколол ему глаза.

Истязатели знали, что голод уменьшает боль и проявили изрядное человеколюбие, на несколько дней лишив Исаака пищи. Потом он был отправлен в Константинополь, поселен в бедной обители, известной как Диплокион и предоставлен там своей скорбной судьбе.

Ликующий Роман распустил войско, вернулся в столицу и немедленно провел собственную коронацию. Она ознаменовалась неприятным происшествием. При выходе из храма император сел на белого арабского жеребца и приветствовал собравшуюся толпу. И тут конь взвился на дыбы и выбросил незадачливого всадника из седла. Венец с его головы упал на мостовую и от него во все стороны брызнули драгоценные камни. Смущенный Роман встал, дрожащими руками поднял треснувший венец и надел его на голову. В мертвой тишине он взгромоздился на другого коня и поехал во дворец. Многие посчитали случившееся плохим предзнаменованием и в народе распространился слух: над новым императором довлеет некое проклятие, и он не убережет в целости вверенную ему великую ромейскую державу!

Стремясь укрепить свою власть и снискать любовь окружающих, он приступил к раздаче денег, собранных запасливым Исааком для войны. Доброта и щедрость нового императора поразила всех. Вознаграждены были не только причастные к его возвышению, но и те, кто просто не мешал этому. Как только золото и серебро закончились, в дело пошли земли, промыслы и «хлебные» должности. Дармовые раздачи перемежались обильными пирами и увеселениями.

Однако суровая действительность не преминула напомнить Роману о другой стороне жизни василевсов. О той, которая полна тревог, забот и лишений. Как-то ранним утром его разбудили и сообщили о прибытии гонца с восточной границы. С трудом разлепив глаза, замутненные выпитым накануне вином, он с неудовольствием посмотрел на запыленного воина. Тот поклонился и сказал:

– Государь, я привез плохие вести…

– Говори!

– В Анкаре объявился самозваный император Алексей. Он якобы выжил после попытки злого Андроника убить его! Местный правитель Масуд принял самозванца с большим почетом, осыпал его золотом и дал ему войско! Сейчас он готовится перейти нашу границу…

Василевс в мгновение ока протрезвел и схватился за голову:

– И ему поверили на слово?!

– Он похож на покойного Алексея, ибо царственен и имеет огненные волосы.

– Похож… Царственен… Огненные волосы… И это