–У нас нет Ведьминого стекла. Мы не будем произносить никаких заклинаний,– напомнила им Руа.

Она водила пальцами по словам на мхенбике, переворачивала страницу за страницей, пока Анерин и Ренвик наблюдали за этим в напряженном молчании. Неожиданно фраза внизу страницы привлекла ее внимание, будто глаза сами зацепились за слова.

–Что?– спросила Анерин, сцепив пальцы.

–Заклинание одержимости,– пробормотала Руа, читая древний текст.– Чтобы контролировать слабых разумом и завладевать их душами.

–Боги,– выдохнул Ренвик.– Похоже на то, что нам нужно.

–Что это за слова?– Голос Анерин дрогнул. Тени, казалось, подползали ближе к ним.– Как нам обратить заклинание вспять?

–Тут сказано: «Прикоснись к камню, пропитанному колдовской магией, драгоценному камню жизни и силы…»

–Ведьмино стекло.– Глаза Анерин превратились в два блюдца, голос был настолько тихим, что ее едва можно было расслышать. Древние тексты ее народа, казалось, пугали все больше и больше.

–Произнеси священные слььъ Дзраа дивлеур.– Руа зажмурилась. Это значило «Я владею твоей душой». Именно это она чувствовала каждый раз, когда думала о Балорне – будто он все ближе подбирался к ней, готовый завладеть ее душой.

Руа вздрогнула и заставила себя продолжить читать дальше.

–А чтобы разрушить власть чар над проклятыми, нужно сказать: Дзраа дивер рекмофареис.– Руа посмотрела на друзей.– «Теперь твоя душа свободна».

Анерин провела рукой по лицу и опустила голову. Они знали, что ведьмы прокляты. Они видели сурааш, но, когда Руа произнесла заклинания, ужас от постигшей ведьм участи накрыл с новой силой. Однако это также укрепляло и решимость – ведь Руа знала, что за каждым из этих безумных лиц скрывалась одержимая душа.

–Я думал, все это будет… загадочнее.– Ренвик рассматривал книгу.– Кажется, что все просто.

–Это всего лишь перевод. Она написана не на обычном мхенбике. Формулировка старая и не совсем понятна даже для меня.– Руа нахмурилась и всмотрелась в пожелтевшую бумагу под своими пальцами.– Так запросто не скажешь – нужно читать.

–И что теперь?– Глаза Анерин полыхнули очередной голубой вспышкой. Руа никогда еще не видела синюю ведьму такой расстроенной.

–Мы должны отправиться на запад и найти Валорна. У него Ведьмино стекло.– Самодовольная улыбка Валорна мелькнула в сознании Руа, грудь сдавило невидимой рукой.

–Мы не можем взять и сейчас же отправиться на запад.– Ренвик потирал лоб, и Руа привлекло это движение.– Это несколько дней пути – нам нужно подготовиться.

Руа закрыла книгу заклинаний и прижала к груди.

–Сколько времени это займет?

Ренвик виновато глянул на Анерин.

–Минимум два дня – собрать войска и провизию.

Синяя ведьма неохотно кивнула.

–Ренвик прав, сейчас нельзя торопиться.

Неожиданно в палатку вошел стражник, и все трое подпрыгнули.

–Простите меня, Ваше Величество,– сказал он и поклонился.– Но Огонь фейри призывает Ее Высочество.

–О боги,– проворчала Руа, перебирая в уме имена тех, кому могла понадобиться.

–А ты думала, на сегодня с тебя хватит ужасов и на книге заклинаний они закончатся?– Анерин хихикнула, и Руа хмуро посмотрела на подругу

–Ты не отнесешь книгу Бабе Аиру?

–Уже поздно. Но мы можем отнести ее завтра утром.

Руа кивнула, оттолкнулась от стола и, крепко прижимая книгу к себе, встала. Ренвик не попрощался – так и сидел, разглядывая руки. Руа хотелось остаться и отогнать наваждение, что, казалось, завладело им. Проклятые слова растревожили всех, но она знала, почему Ренвик воспринял их наиболее остро. Проклятие действовало на тех, чей разум был слаб,– и именно он помог дяде ослабить этих несчастных. Руа видела, как он взваливал на себя вину, словно воздвигал на плечах стену из камней.

Она молилась, чтобы у Анерин нашлись слова утешения для Ренвика, но ее подруга, очевидно, была не в состоянии утешать хоть кого-то сегодня. Руа мысленно просила ведьму сказать Ренвику что-нибудь – что угодно,– но Анерин отвернулась и вышла вслед за стражником из палатки.

Они пробирались через лагерь, хотя воздух уже не был таким морозным, как несколько недель назад. Им придется покинуть лагерь в Лирейской котловине – весна была не за горами, и лед скоро начнет таять.

Когда Руа вошла в палатку, где горел Огонь фейри, ей показалось, что она шагнула прямиком в костер. Желто-зеленое пламя поднималось выше, чем ей когда-либо доводилось видеть,– будто сам огонь чувствовал ярость того, кто звал ее. Руа изготовилась выслушать нечто неприятное и проговорила:

–Привет… кто это?

–О чем ты, черт возьми, думала?!

У Руа все внутри опустилось – это была Бри.

–Поприветкай мне еще тут!– рыкнула она.– Я должна была защищать тебя, Руа, а ты ушла посреди ночи, даже не предупредив меня. И теперь Норвуд…

–Где он?– Глаза Руа расширились: она вспомнила, что ей рассказывала Анерин.

–От шпионов Хейла, следивших за Норвудом в Восточных лесах, мы узнали, что лагерь все еще там… но там осталась только половина его солдат.

–Куда делись остальные?– Руа сняла мантию и бросила на скамью за спиной, от жара на лбу выступил пот.

–Никто не видел Огастуса. За ним проследили до побережья – предполагается, что он сейчас в море, но мы не знаем, куда он направляется.

–Это нехорошо,– пробормотал Руа. Им нужно было схватить Валорна, а тут Огастус куда-то направился.

–Да, ни хрена хорошего,– прошипела Бри.– Если бы ты осталась, нам проще было бы со всем разобраться. Всем вместе.

–Я беспокоилась за Лирей.

–О, сердобольная ты наша!– Голос Орлицы сочился ядом.– Ты просто хотела убраться подальше от Ексшира.

–Ты ничего не знаешь.

–Повторяй это себе почаще и продолжай отталкивать от себя всех и каждого.– Из пламени донесся горький смех.– Это у тебя отлично получается.

Руа стиснула зубы: слова Бри больно жалили ее, как и воспоминание об алтаре Раффиела. Его лицо мелькнуло под ее плотно сжатыми веками.

–У тебя все?– Руа твердо решила не отталкивать тех, кто ей дорог, но вновь потерпела неудачу. Каждая попытка что-то исправить лишь приводила к тому, что она глубже замыкалась в себе. Руа спотыкалась на каждом шагу.

До нее донесся долгий, медленный вздох Бри.

–Да.

Руа подумала о том, чтобы просто повернуться и уйти, но этот побег лишь подтвердил бы, что все, с чем она пыталась бороться, правда. И она через боль, через силу, выдавила из себя:

–Будь осторожна, Бри.

Может, Орлица, уже ушла от огня? Руа сгребла в охапку мантию и накинула на плечи. Она уже собиралась выйти из палатки, как услышала тихий голос, полный горечи: