И шагнула навстречу Филиппу, пребывающему в четырёхногом обличье и переминающемуся с лапы на лапу. Однако тотчас наступила на подол длинной взрослой сорочки, болтающейся у неё на плечиках, и шлёпнулась на мягкий ковёр. Обиженно заревела.

Вздохнув, пёс подошёл ближе, лизнул солёную щёку, успокаивая. И, вздрогнув, заскулил от неожиданной судороги, сводящей лапы.

Покосившись на кровать, подтолкнул к ней ребёнка. Иди, мол, туда… Не обращая внимания на протесты, рыкнул, постаравшись, чтобы вышло не слишком грозно, заставил забраться на постель. И даже смог кое-как зубами натянуть на девочку покрывало. Та всё хихикала, отбивалась, пыталась потрогать «собаськины» зубки, но потом, поиграв с притащенной маленькой подушкой, неожиданно потёрла кулачками глаза — и уснула. Не удивительно. Рассвет уже золотил шпили и черепичные крыши Лютеции, звенел первыми и вторыми петухами, гасил на небе звёзды…

И вскоре высветил розовым прямоугольником скорчившегося на полу от отпустившей наконец боли Филиппа де Камилле.

У молодого франка не оставалось сил порадоваться долгожданному освобождению от звериной шкуры, разве что изумиться факту, что на нём по-прежнему оставались камзол, сапоги и шляпа. И даже шпага на перевязи. Куда всё это девалось, пока он пребывал под собачьей шкурой — оставалось лишь гадать. Ошеломлённый, он всё же нашёл в себе силы кое-как приподняться, доковылять до кувшина с давно остывшей водой, поджидающего на комоде рядом с умывальным тазом, и выхлестал едва ли не половину: такая жажда его снедала. Переведя дух, умылся, шатаясь от слабости; обернулся, оглядел комнату… Свечи под потолком почти погасли, и слабо светился обод выбитого зеркала, к которому граф, досыта наевшийся чудес за едва пережитый день, не рискнул подойти. Просто плюнул на это свечение… мысленно, смирившись с тем, что, должно быть, никогда так и не узнает, что, собственно, здесь недавно произошло.

А главное — теперь ему даже не у кого спросить, как он не далее, чем вчера собирался: «Зачем?»

Ибо той, что могла бы ответить, уже не было. Оставалась маленькая заплаканная девочка в рубашке со взрослого плеча, уснувшая во взрослой, слишком большой кровати, но, скорее всего, ничегошеньки не помнившая о своей взрослой, не совсем праведной жизни, полной ошибок, непомерной гордыни и… преступлений.

А с детьми воевать Филипп де Камилле не был приучен. Да и не стал бы. Последнее это дело для дворянина и просто для мужчины.

Он вздохнул, подумал ещё немного, накрыл девочку поверх покрывала свободной половиной одеяла и направился поискать хоть кого-нибудь из слуг. Или хотя бы соседей.

— Ну, вот и он, Старый Портал! — кивнул Пойраз.

Ирис с недоверием уставилась на полуразрушенный садовый павильон, рядом с которым её выбросило вчера волшебством Северного ветра. Просевший купол зиял прорехами, стены же до того густо были обвиты плющом, сквозь плети которого проглядывали мелкие бутоны одичавших плетистых роз, что лишь пресловутый купол и всё ещё угадываемый зев входа намекали, что под зелёным ковром скрывается рукотворная постройка, а не какая-нибудь скала.

— Так он же… — начала Ирис, но вовремя прикусила язык.

А ведь Марсельский Портал тоже был затерян в руинах, бывших когда-то римскими храмами. Эстрейский, правда, спрятался в каком-то невзрачном здании, сильно смахивающим на заброшенную сторожевую башню. Но, несмотря на различия, было в этих развалюхах нечто общее: неказистые, не привлекающие внимания, изнутри они поражали добротностью и надёжностью стен, изысканной отделкой, монументальностью, рассчитанной на века, если не на тысячелетья…

И, кстати, каждый такой пространственный переход строжайше охранялся.

Ирис не стала сыпать глупыми вопросами вроде того, отчего это здешний Старый портал торчит у всех на виду. Судя по запущенности живой бахромы, он обрастал таковой не год, не два, и не десять: плети плюща у самой земли были толстые, крепкие, и наверняка крепче железа. Скорее всего, проход замуровали таким вот своеобразным способом давным давно, заодно укрепив охранными чарами. Их аура до сих пор неясно мерцала, сообщая особо направленному взгляду, что к заброшенной постройке лучше не приближаться. Впрочем, возможно и то, что сейчас они просто-напросто позволили себя увидеть, ибо Пойраз ещё на подходе к павильону наморщил лоб, что-то зашептал — и сотворил несколько быстрых пассов пальцами. А в обычное время — как знать, может, Старый Портал никому и не показывался? Отводил глаза?

Потому-то и спросила она совсем об ином:

— А Хромец… бывал здесь?

— Ни разу, — ответил Северный Ветер. — Местный портал хоть и в порядке, но из самых древних: ещё с той поры, как здесь поселились первые короли эльфов. Помнишь, я говорил, что тут была когда-то их первая резиденция? Переход завязан на подпитку из магической жилы в центре острова, как раз под постройкой, но она слабовата, на частые переносы не годна. Так, раз в два-три года… Это уже позже научились конденсировать магию в кристаллах-накопителях и использовать дополнительно. Тогда этого не знали. Короли переселились в столицу, там уже обустроились с полным комфортом, а здешний переход за ненадобностью просто забыли. Надолго. Потом, когда согласились поселить здесь Баязеда — Хромцу, конечно, поведали о самом Портале, но предупредили, что лучше использовать его лишь в крайних случаях. Я думаю, что султан решил так: впустую, просто, чтобы поглядеть на обезноженного пленника, тратить энергию ни к чему, она может пригодиться, если тот, умирая, решится-таки передать ему Дар, и вот тогда-то нужно будет оказаться рядом быстро и без помех. Но, как видишь, не всё можно предугадать…

Он усмехнулся.

— А как же мы? Портал нас пропустит? — опасливо поинтересовалась Ирис.

— Почему нет? Уж одну тощую девчонку с тощим котом перекинет в нужное место запросто. И сюда, если что, ты сможешь вернуться, потому что магия перехода срабатывает в месте отправления. Только, уж извини, девочка, я остаюсь. Отсюда недалеко до «Солнцеподобного», ты же понимаешь… — Пойраз лукаво сощурился. — Когда-то надо и в кораблики поиграть, я же всё-таки Ветер!

Девушка смущённо зарделась.

Хмыкнув, её вольнолюбивый спутник поманил за собой кота, разрезвившегося с бабочками на поляне. Кизил аж завис в прыжке огненно-рыжей петлёй, затем, приземлившись, недовольно фыркнул, покрутил башкой… но за здешним Главным Котом и хозяйкой всё же потрусил, сохраняя независимый вид. Не нравился ему этот Сизый бородатый Кот, слишком сильно тянуло от него… непонятной магией. Но он, кажется, помогал хозяйке; стало быть, какая-то польза от него есть.

Пёстрые многоугольные листочки, напоминающие отпечатки кошачьих лапок, шустро завернулись по краям узкого входа, делая его шире, достаточным для того, чтобы пропустить двух взрослых людей. Пощекотали рыжий кошачий хвост, взбрыкнувший от этакой фамильярности, и сомкнулись за пришельцами окончательно.

— Вот это да! — только и прошептала Ирис, в восхищении оглядываясь.