Справедливости ради, стоит отметить, что при упоминании самой возможности Королевского суда красными пятнами пошли оба монарха. Очень уж это была… нежелательная для обеих сторон процедура. Особенно в преддверии подписания договоров.

Неуверенным тоном королева заверила, что, раз уж лорд Сесил каким-то образом и впрямь пытался присвоить… (пленить, поправилась она с виноватой улыбкой) Ирис О’Рейли, то, возможно, это связано не с личной заинтересованностью, а с государственной необходимостью. Ведь в узких кругах избранным особам известно, кто такая гостья Генриха (она вымученно улыбнулась). Возможно, таким изощрённым образом барон Беркли просто хотел вернуть фею на родину, а поскольку Ирландия — неотъемлемая часть Бриттании, Уильям надеялся, что процветание, приносимое феей в краю, где она проживает, распространится и на всю Бриттанию… Он действовал сугубо в благих целях! А что так грубо… Да, это его вина, несомненно. Однако пусть его осудит и накажет бриттанский Верховный суд. И она, Елизавета, сама проследит, чтобы кара была достаточно суровой и справедливой.

И тут вмешался бывший отец Дитрих, ныне Великий Инквизитор, до сей поры хранящий молчание.

— Позвольте мне, Ваше Величество, открыто и без обиняков назвать вещи своими именами, — прошелестел он из своего кресла. Лишь по его горящим глазам можно было понять, что глава тайной святейшей службы в ярости. — Не сомневаюсь, что вы отследите судьбу и приговор барона Беркли. Возможно, даже подпишите смертный приговор. Заменив в последний момент на помилование и ссылку, по мягкосердечности и христианскому милосердию, кто бы сомневался…

Вскинул руку, пресекая попытки возмущённой королевы его перебить.

— Не пройдёт и полугода после ссылки, как Уильям Сесил под каким-нибудь предлогом появится при вашем дворе. А потом и займёт своё пустующее место за вашим правым плечом, не так ли?

— Вы… — задыхаясь от гнева, начала Елизавета. — Вы…

Генрих лишь недобро сверкнул глазами. Очевидно, полностью признавая правоту бывшего духовника.

— Я называю вещи своими именами, Ваше Величество. И продолжу в том же духе. За вашим правым плечом вновь окажется вернейший, преданнейший, до последнего вздоха готовый служить Высший Вампир.

— Что?

— Что? — выдохнули оба монарха. Если бы не многолетняя выдержка, к их дуэту присоединился бы и Бомарше, но он лишь судорожно вздохнул и тишком ущипнул себя за запястье, чтобы скорее опомниться от изумления.

Бесс слушала сдержанный рассказ Великого Инквизитора о тайной стороне жизни Сесила, белела, серела… но вынесла удар молча, без истерик и обмороков. А маленький галл тем временем невольно восхищался ею, но и не мог удержаться, чтобы не представить: каково это — узнать, что день за днём, год за годом у тебя за спиной, за плечом, в непосредственной близости от шеи крутился кровосос? Нашёптывал мудрые советы, подавал на подпись бумаг и письма, невзначай касался руки, твердил о верности и любви, сопереживал… Но достаточно было ему пододвинуться чуть ближе — и вот она, королевская шея, далеко не всегда скрытая пышным испанским воротником, чаще всего открытая, по новой моде…

Голос королевы заставил его очнуться от праздных измышлений.

— Пусть так, — нетвёрдо сказала Бесс. — И всё же… Он мой подданный, мой… друг, который поддерживал меня в трудные времена, не отвернулся, подобно прочим, не дал пропасть в первые годы правления, когда страну рвали на куски кредиторы, паписты, шотландцы… Я сама буду его судить.

Но рука её судорожно дёрнулась к шее, в неосознанном жесте защиты.

— Элизабет, — мягко сказал король. — Давайте не будем решать скоропалительно. Нехорошо… начинать новую жизнь с конфликтов. Учитывайте всё же, что оскорблена моя гостья…

— Но не ваша подданная! Она не ваша подданная, Генрих!

Впервые с начала диспута король повысил голос:

— Она — подданная Османской Империи!

И, сдержавшись, добавил веско:

— Одно её слово — и Хромец либо разорвёт Договор с Франкией, либо найдёт способ отомстить Бриттании. Не на суше, так на море. Вам так уж безразлична судьба собственного флота, Бесс? Кстати, о флотских… У меня уже несколько протестов от османской стороны, а всё из-за дури вашего протеже, бывшего корсара. Что, само по себе, подливает масла в огонь. Капитан Джафар, жертва нападения вашего Моргана…

— Дрейка, — поправил со своего места Дитрих.

— Ах, да, Дрейка… Капитан, впрочем, уже адмирал Джафар в скором времени тоже станет родственником Тамерлана. Вы же умная женщина, Бесс, вы — государыня по сути своей, по рождению; неужели вы не понимаете, чем эти неприятности могут отлиться нам в будущем?

— Дрейк… — вдруг сорвалось с языка Бомарше. — Ваше Величество, а ещё Дрейк-младший…

И по меняющемуся взгляду короля вдруг понял, что только сейчас Генрих сопоставил факты и…

Несколько месяцев назад, едва доставив Ирис в Эстре, Бомарше ринулся с докладом к королю. Разумеется, к кому же ещё! Охрана королевской гостьи — архиважное задание, отчитаться о выполнении следовало немедленно, подробнейшим образом… Огюст и отчитался. Вплоть до тех самых подробностей: о спасении из моря прелестной маркизы Клематис с маленьким сынишкой, и выловленных там же пиратах, чьей пленницей она оказалась…

О показаниях, выбитых из-под ногтей Дрейка младшего. А с его слов следовало, что приказ о похищении маркизы с сыном, о доставке её на корабль Дрейка а затем на побережье Бриттании, в тайную гавань и секретный замок, отдавал непосредственно Уильям Сесил. Ссылаясь на приказы королевы. И лишь ещё один приказ, наисрочнейший, вынудил Дрейка-младшего завернуть от почти видимых родных берегов и отправиться в Средиземное море с пленниками на борту, не доставив последних по назначению.

Тогда, во время доклада, Его Величество принял всё к сведению, порядком разозлился, но… в свете предстоящих брачных переговоров велел информацию перепроверить и держать его в курсе новостей.

А вот сейчас, как человек не глупый, просто сверх занятый… он сопоставил факты — и понял, наконец, что похищенная маркиза — это его Аннет, а мальчик…

— Дрейк-младший, — придушенно выдавил из себя король. — Я понял…

И, задохнувшись, опустился в кресло, закрыв лицо руками.

От него исходили такие флюиды гнева, что казалось, вот-вот — произойдёт что-то страшное.

— Бесс, — глухо сказал он. — Вы знали о похищении маркизы Клематис с сыном?

— Простите? Я не поняла, Генрих…

И по растерянному лицу королевы можно было догадаться: да, она абсолютно искренне недоумевает.

— Я вам верю, — с усилием отозвался Его Величество. И замолчал. Надолго.

Наконец он заговорил.

— Я объявляю барона Беркли персоной вне закона. В двадцать четыре часа, начиная с текущего, он должен покинуть Франкию…

Бомарше подавил разочарованный стон. Инквизитор окаменел.