живут племена таких сильных и красивых людей, и удастся ли мне присоединить те страны к своим владениям. Зимними вечерами я вел долгие беседы с приближенными о том, как лучше организовать войско, особо подчеркивая необходимость организации постов голубиной почты по всем направлениям моих передвижений, которые будут средством доставки вестей в Самарканд. Одной из положительных сторон голубиной почты было то, что если на моем пути назад возникнут какие-то препятствия, я смогу запросить высылку подкрепления из Самарканда, так как никто не в состоянии помешать голубям лететь куда им хочется, разве что с помощью сокола, и потребуется немало времени, прежде чем племена южной части Абескунского побережья поймут, что с помощью обученных соколов можно перехватывать моих почтовых голубей.

Я намеревался увидеть страны, расположенные к югу от Абескунского моря, весной следующего года и по возможности завоевать их, и пройдя через них, войти в Азербайджан. Что мне следует делать дальше, я не знал, то ли идти мне на запад или на юг. Если бы я двинулся на юг, у меня появилась бы возможность достойнейшим образом наказать правителя Фарса шаха Мансура Музаффари, чтобы впредь он не смел проявлять непочтительность к другим.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

На берегах Абескунского моря

Наступила весна, и я двинулся в поход во главе стотысячного войска, оставив своего сына Шейха Умара править Мавераннахром. Я следовал вдоль старого русла реки Джейхун, когда-то идущего в сторону Абескунского моря. Всемогущий пожелал, чтобы река Джейхун изменила свое направление и вместо того, чтобы течь на запад, она потекла в сторону востока, на землю Мавераннахра. Не случись это, половина нашего края превратилась бы в бесплодную пустыню.

(Усыхание Каспийского моря началось с того момента, когда река Джейхун изменила направление своего течения — Марсель Брион)

Мы прошли намеченный путь как обычно и, достигнув Абескунского моря, повернули на юг. Неожиданно на нашем пути встретилась большая полноводная река (река, представшая перед войском Тимурленга называется Атрек — Марсель Брион). Я хотел, было, переправить свое конное войско вброд, однако понял, что в ту весеннюю пору бурлящая река унесет всех моих всадников. На том месте, где мы вышли к реке, не виднелось ни поселений, ни людей. Поэтому, я велел отыскать в окрестностях местных жителей, которые показали бы нам, где расположена переправа через ту реку (переправа — это неглубокая часть реки, через которую могут вброд переправляться пешие или верховые — Переводчик).

Мои воины отыскали и привели нескольких местных жителей, которые объяснили, что удобная переправа имеется в трех фарсангах ниже по течению, но ее невозможно пройти в такое время года и надо подождать пока пройдет сезон разлива речных вод, чтобы можно было переправиться через ту реку. Дальнейшие расспросы местных жителей показали, что этот период длится самое меньшее пятнадцать дней и что если к тому времени уровень воды спадет, я сумею переправиться со своим войском на другой берег, в противном случае придется оставаться на этом берегу и ждать когда спадет уровень воды в реке. Я уже говорил как то, что полководец, каким бы опытным он ни был, не может предвидеть всех возможных трудностей и препятствий, однако возникают трудности, требующие принятия немедленных решений. Если бы та местность была лесистой, я мог бы приказать рубить деревья, смастерить из них лодки, спустить их на воду, покрыть их дощатыми мостками, чтобы по ним могла пройти моя конница. Однако в той местности не было лесов, а вверх и вниз по течению не обнаружилось достаточного количества лодок или плотов, чтобы можно было соорудить на их основе плавучий мост, а те лодки, что попадались, не были пригодны для перевозки конного войска с одного берега реки на другой.

Вместо того, чтобы бездействовать и ждать я, выслушав местных жителей и отобрав среди них наиболее опытных, решил идти к устью той реки, впадающему в Абескунское море, так как слышал, что на том участке река распадается на десять-пятнадцать рукавов, которые нешироки и неглубоки и через них возможно переправиться. Именно так и получилось, в устье той реки обнаружилось множество рукавов, которые были легко преодолены моими конниками. Мы оставили за спиной ту реку, направились на юг и достигли края, который был зеленее самого зеленого из всех оазисов Мавераннахра, и выросший в ту весеннюю пору клевер достигал брюха наших лошадей.

Если бы мы не находились в боевом походе, я бы велел войску остановиться на несколько дней и вволю попасти лошадей в той цветущей степи. Однако не было сомнений, что впереди нас ожидает схватка, поэтому нельзя было допустить, чтобы лошади расслаблялись, резвясь на лугах в течении нескольких дней. В течении пяти дней мы прошли ту плоскую зеленую степь, населенную многочисленными туркменскими племенами. Иногда некоторые из вождей тех племен приходили ко мне, приводя с собой по несколько отар овец в качестве подарка, я наделял их ответными подарками и отпускал с миром.

Когда мы пересекли ту степь, вид местности изменился и просторные луга сменились местностью, поросшей лесами. Когда мы пришли в те места, местные жители рассказали нам, что это лишь начало огромного густого леса, и что конец того леса достигает и оканчивается на противоположной части Вселенной. Я знал, что лес тот не настолько обширен, чтобы оканчиваться на той стороне Вселенной, тем не менее знал, что идти по нему опасно, так как в случае вооруженной засады войск Астрабада, мы не смогли бы разглядеть их на расстоянии и в пол-фарсанга. Передовым дозорам указали, чтобы были предельно осторожны, в каждом месте, где ограничен круговой обзор, отдельным воинам рекомендовалось влезать на верхушки деревьев, откуда можно было бы видеть все вокруг и вовремя обнаружить могущее оказаться на нашем пути чужое войско.

Временами издали доносились таинственные звуки, тревожившие нас, не привыкших к походам через леса. Однако через несколько дней мы привыкли к ним, поняв, что это лесное эхо, отражавшее различные звуки, и что человеку может казаться, что звук возник в пятидесяти шагах от него, тогда как его источник может быть отдален на целый фарсанг.

Однажды моё войско переходили некую возвышенность. До этого, находясь в низине, мы не видели моря, поднявшись же на ту возвышенность, мы узрели его, и можно сказать, нам открылось удивительное зрелище — насколько мог охватить глаз, простиралось бескрайнее море глубокой синевы, сливающееся с такой же бескрайней синевой неба. Это панорама настолько взволновала меня, что я уже не мог продолжать путь, остановившись, я любовался ею в