Бог знает, почему, но в ту минуту, когда Каллум, на полном скаку влетевший в Эррадейл, сообщил, что нашел в лесу следы лагеря чужаков, Гэвин понял: сегодня придется кого-то убить. И только сейчас он осознал, как давно этого ждал.

В левой руке граф сжимал револьвер, в правой кинжал. Револьвер направил на рослого ублюдка, едва не ударившего его жену. Она назвала его Бойдом. Этот сукин сын быстро опомнился – и в ответ взял на мушку Гэвина.

Кинжал в правой руке Гэвин нацелил на второго негодяя – щуплого, с крысиной физиономией. Однако кинжал движется куда медленнее пули, а этот мерзавец держал на мушке Имона и мать.

Какого черта он отпустил Каллума обратно в лес – искать чужаков по следам?! Гэвин был уверен, что Инверторн для врагов неприступен – и все же инстинкт погнал его домой. Он думал, что заключит в объятия жену и предупредит ее о том, что враги близко. Думал, что сделает все для ее защиты… и защиты своего ребенка. Извинится за то, как вел себя сегодня утром. Объяснит, что просто с ума сходил от страха за нее. И от любви.

Но то, что обнаружил он дома… Пустая конюшня! Распахнутые настежь ворота! Беспорядок и следы борьбы в доме! И повсюду пустота…

Не было времени даже бежать в башню за ключом от оружейной. Так что он выхватил кинжал и револьвер, которые всегда носил с собой со дня нападения на Эррадейл, и отправился на поиски незваных гостей.

Мог ли он предположить, что один из незваных гостей появился здесь намного раньше, чем он думал? Вернее – появилась…

– Элисон! – окликнул ее Гэвин. Имя, сорвавшееся с его губ, показалось странным и неправильным даже ему самому.

Над спинкой шезлонга виднелась только темная макушка. Элисон не повернулась к нему. Не посмотрела на него. Именно в этот миг сердце его, скованное страшным подозрением, обратилось в лед.

– Элисон?.. – с издевкой в голосе протянул Бойд, ухмыляясь так, словно ничего смешнее в жизни не слышал. – Хочешь сказать, Сэм, что этот бедолага даже не знает, кто ты на самом деле?

– Нет, Бойд! – Впервые за все время Гэвин услышал ужас в голосе жены. Она обращалась к этому ублюдку с мольбой. – Не надо, Бойд…

Глаза Бойда – глаза цвета засохшей грязи – вспыхнули злорадным торжеством – так смотрит хищник, готовый вырвать сопернику глотку. О, как же хотелось Гэвину всадить между этих глаз пулю!

– Похоже, у нас тут происходит то, что мы в Штатах называем «мексиканской перестрелкой». Слышал когда-нибудь про такое? Это когда каждая сторона сразу и выигрывает, и проигрывает. Получаешь одно… – Бойд указал на револьвер Гэвина, направленный ему в лицо, а затем – на своего брата, который целился в леди Элинор, – потеряешь другое.

– Называй как хочешь, но из этой комнаты вы живыми не выйдете, – заявил граф.

Никто и никогда не сможет вломиться в дом к шотландцу, напугать его женщин – и уйти своими ногами, сохранив голову на плечах!

– М-да? А я вот в этом не уверен, – отозвался Бойд.

– Лучше поторопись примириться с Господом, пока я не отправил твою грязную душонку прямиком в ад! Или, может, мне сначала убить у тебя на глазах еще одного твоего брата?

– Гэвин!..

Тихий крик матери на мгновение отвлек Гэвина, но Бойду и этого было достаточно, чтобы вздернуть на ноги его жену и, удерживая ее одной левой, прикрыться ее хрупким телом точно щитом.

Крик боли, который издала Сэм, пробился сквозь пелену гнева и ярости и поразил Гэвина прямо в сердце. Утратив самообладание, он угрожающе шагнул вперед.

– Убери от меня руки, Бойд! – закричала Саманта, пытаясь высвободиться.

– Эй, мистер! – подал голос второй ковбой. – Сперва я пальну в ирландца, и если вам повезет, то пуля не прошьет его насквозь и не попадет в старушенцию! Вам вообще в жизни везет?

Этот неожиданный вопрос, как ни парадоксально, заставил Гэвина остановиться.

Везет ли ему? Нет, конечно. И никогда не везло. Судьба ополчилась на него еще до рождения. Он был несчастлив во всем. В происхождении. В сыновстве. И в любви…

Услышав угрозу Брэдли, жена его обмякла в руках у Бойда. А он, Гэвин, не мог искать выход, строить планы, мысленно перебирать варианты – все заглушала одна мысль, неотступно пульсировавшая, грозившая поглотить разум. Сэм ничего не отрицала…

И ведь эти люди вели себя с ней не как со случайной жертвой ограбления, спасшейся благодаря удачному выстрелу.

Сперва, услышав ее крик о ребенке мертвеца, он подумал самое худшее об этом Беннете – не о своей жене. Подумал об изнасиловании – и ни на миг не усомнился в том, что отомстит за это злодеяние всему семейству Мастерсов. Или, быть может, она просто лгала человеку, державшему ее на мушке, хитрила, чтобы спасти себе жизнь?

«Посмотри же на меня! – мысленно молил он. – Дай прочесть правду в твоих глазах!» Но она не поднимала глаз.

Тут Бойд вдруг локтем пережал ей горло, и она инстинктивно вцепилась в его мясистую руку. А тот, ухмыльнувшись, проговорил:

– Когда ты все узнаешь, приятель, держу пари, опустишь свой ствол и отпустишь нас с миром – вместе с этой лживой шлюхой!

Это оскорбление вывело Гэвина из ступора.

– Выбирай выражения, когда говоришь о моей жене!

– В том-то и фокус, дружище! Она тебе вовсе не жена! – снова ухмыльнулся Бойд. – И если вспомнить, что настоящего своего мужа – моего брата – она хладнокровно пристрелила всего два месяца назад, то тебе стоит этому порадоваться.

– Своего… мужа? – в растерянности переспросил Гэвин, казалось, он впервые услышал слово «муж» и теперь пытался понять его значение.

– Это неправда! – в отчаянии закричала Саманта.

В сердце Гэвина вспыхнула надежда, а Бойд, еще сильнее сжав шею своей пленницы, сквозь зубы процедил:

– Только попробуй соврать, детка, и мы с Брэдли начнем стрелять.

– С какой стати мне доверять признаниям, которые вы силой вымогаете у заложницы? – сменил тактику Гэвин. – Вы воры и грабители. Вас разыскивает полиция. С чего мне вам верить?

Тут Бойд вдруг расплылся в широкой торжествующей улыбке.

– Ну-ка, детка, – проговорил он, почти уткнувшись лицом в темные пряди у виска своей пленницы, – сунь-ка руку ко мне в карман. За самое большое, что там найдешь, не хватайся, а достань свернутый листок бумаги. Да-да, вот этот!

При виде отвращения, что появилось на лице Сэм, когда она, подчинившись и сунула руку в карман тесных джинсов бандита, Гэвин ощутил новый приступ ярости. Он пристрелил бы этого ублюдка на месте, если бы другой не держал на мушке его мать!

А Сэм вытащила сложенный в несколько раз лист бумаги и уставилась на него, словно на змею, готовую укусить.

– Давай же! – приказал Бойд, взмахнув револьвером. – Не заставляй публику ждать.

Дрожащими пальцами Сэм начала разворачивать листок – так медленно, словно каждое движение давалось ей с неимоверным трудом.