это. — Мои пальцы сжимаются в кулаки. — Теперь Майкла и Бейли вот-вот заберут у меня. Я подвожу его.

— Возможно, они найдут хороший дом где-нибудь в другом месте, — указывает Алистер. — Ты не знаешь.

— Или же они могут оказаться разлученными и переходить из одной приемной семьи в другую.

Он поднимает обе руки. — Даррел, я не говорю, что тебе не было бы хорошо с этими детьми, но все двери захлопываются перед твоим носом. Может быть, тебе стоит начать задумываться о том, как выглядит выполнение обещания, данного твоему профессору, после ухода мальчиков.

— А что, если бы это была Белль? — Я бросаю ему вызов.

Алистер становится серьезным. Он поворачивается ко мне, его глаза сузились. — А как же Белль?

— Если бы вы с Кенией умерли, а меня не было рядом, ты бы хотел, чтобы какой-то незнакомец заботился о Белль? Или ты бы хотел, чтобы она осталась с Иезекиилем, с кем-то, кто считает ее своей внучкой и готов умереть за нее.

Алистер обдумывает это. Его брови хмурятся. — Но Иезекииль считает Белль своей внучкой. Это другое.

— Почему, черт возьми, все по-другому? — рявкаю я.

— Ты считаешь Майкла и Бейли своими сыновьями?

Я замираю, когда мое сердце набирает скорость.

— Конечно, ты считаешь их своей ответственностью. И ты думаешь о них как об обещании своему любимому профессору. Это здорово. Но когда мы разговаривали в последний раз, ты даже не мог назвать себя их отцом.

Я медленно выдыхаю. Он прав, но это не значит, что мне это должно нравиться. — Я не собираюсь терять их, Алистер.

— Ты этого не сделаешь. — Он подходит ко мне. — Ты знаешь, я люблю сложные задачи. Я сделаю несколько звонков и посмотрю, сможем ли мы заставить кого-нибудь вмешаться.

— Если ты найдешь себе жену, твоя проблема будет решена, — раздается в воздухе новый голос. Занавески в раздевалке раздвигаются, и Макс Стинтон смотрит на нас кристально-голубыми глазами.

На нем серый костюм и блестящие Rolex. Шаги, которые он делает по направлению к нам, уверенные, как будто он знает, что комната принадлежит ему, и хочет, чтобы мир признал это. Все убитые горем девушки в нашем колледже прозвали его ‘Ледяным королем’. Я не вижу в этом привлекательности, но я явно не принадлежу к числу тех, кто считает, что Стинтон стоит такой суеты.

— Стинтон. Ты был там все это время?

Он засовывает руку в карман брюк. — Вы двое были увлечены разговором. Я не хотел прерывать.

Алистер хмурится, когда Стинтон подходит ближе.

Я протягиваю ему руку. — Я не знал, что ты в городе.

Макс принимает мое рукопожатие. — Я здесь, чтобы потушить пожары, которые устроил мой брат.

— Я думал, с этим разобрались?

— Хотелось бы. Мы купили сеть автомагазинов и планировали провести ребрендинг под названием Stinton, но плохая пресса негативно сказывается на результатах. Я здесь, чтобы привести себя в порядок перед началом шоу собак и пони.

— Еще интервью?

— Я должен напомнить им, что Стинтон Group намного больше, чем чушь Тревора.

— Я слышал, его до сих пор не нашли.

— Или, может быть, они хотят, чтобы мы так думали, — мрачно добавляет Алистер.

— Он пропал. — Макс бросает на Алистера тяжелый взгляд, на который мой шурин отвечает тем же. — Возможно, прямо сейчас он прячется на частном острове на Багамах. Это займет некоторое время, но мы найдем его. Когда я доберусь до этого маленького засранца, мы все уладим должным образом.

— Надеюсь, ты скоро с этим разберешься.

— И тебе того же. — Макс поправляет запонки. — Суд по семейным делам может быть головной болью. Найди себе жену, и все это будет выглядеть намного лучше для судьи. Поверь мне. Тревор пережил свою долю страхов во время беременности. Благодаря этому я многое узнал о суде и законах штата об опеке. — Он проходит мимо меня. — Подумай об этом, Гастингс.

Должно быть, Стинтон наложил на меня какие-то чары, потому что я не могу перестать следовать его совету. В итоге я думаю об этом до конца примерки, по дороге в квартиру Санни и пока поднимаюсь по лестнице к ее входной двери.

— Привет. — Она распахивает дверь и отступает назад. — Заходи.

Я окидываю ее беглым взглядом, прежде чем отойти. На ней простая футболка с надписью “Дизайнеры интерьеров творят чудеса", заправленная в свободные шорты. Ее ноги босые, а лак на пальцах светло-голубой.

Я был бы не прочь провести вечность с этой женщиной.

Она моя полная противоположность, и мы ссоримся из-за глупостей по крайней мере раз в день, но мне нравится с ней не соглашаться. Мне нравится соглашаться с ней. Мне нравится, что она морщит нос, когда знает, что я прав, но не хочет этого признавать. Мне нравится ее одержимость дизайном интерьера, ее преданность своей работе и ее сумасшедшее упрямство.

Я смотрю на Санни, и все разочарование, которое я испытал сегодня, стекает по моей спине, уносимое ветром. Она — то место, куда я могу убежать, и это не обязательно должно иметь смысл. Не обязательно, чтобы все подходило идеально. Мне не нужны ответы на все вопросы, потому что я уже сделал лучший выбор, какой мог, — любить ее.

Я, спотыкаясь, подаюсь вперед и обнимаю ее.

Санни обнимает меня в ответ, крепко прижимая к себе. — Есть хорошие новости?

— Нет. — Я приподнимаю ее подбородок и прижимаюсь губами к ее губам. — Но я не хочу говорить об этом. — Я захлопываю дверь ногой и осыпаю ее рот поцелуями. — Давай вообще не будем разговаривать.

Я неистовствую, и это проявляется в моих небрежных ласках. Мои руки скользят по ее рубашке, вытаскивая ее из шорт.

— Эй, Даррел. — Она отводит лицо, ее глаза ищут мои, как будто она пытается найти ключ к затерянному городу.

Я хочу улыбнуться, но у меня не получается. Я хочу сказать ей, что со мной все в порядке, и я все исправлю, и все будет идеально, но это было бы ложью. И мне действительно не нравится лгать Санни Кетцаль.

Скажет ли она "да", если я попрошу ее выйти за меня замуж?

Черт.

Стала бы она?

Хаос, наполняющий мои вены, — это что-то новое. Я не живу в этом месте иррациональных мыслей и импульсивных чувств. Это пространство, эта пропасть в моем сердце появились только тогда, когда пришла Санни и сорвала крышу с моей идеальной, упорядоченной жизни.

Правила. Есть правила и шаги для предложения руки и сердца. Кольцо. Что-нибудь романтичное. Скрипки, цветы и ресторан, зарезервированный только для нас.

Мой мозг перебирает все причины, по которым предлагать