Маркс сказал однажды: «Я не марксист» – и Ваххаб, будь он сейчас жив, скорее всего, сказал бы: «Я не ваххабит»; однако ваххабизм существует, и ныне включает в себя много других учений, логически извлеченных из проповедей Ваххаба или развившихся исторически, из того, как саудитские вожди применяли учение Ваххаба на практике. Разработанный таким образом ваххабизм сообщает мусульманам, что Ислам есть Закон и Закон есть Ислам: принимать Закон, точно его знать и неукоснительно ему следовать – в этом вся вера.

Весь Закон, согласно Ваххабу и его последователям, содержится в Коране. Сунна – жизнь Пророка, открытая нам в хадисах – представляет собой комментарий к Закону. Коран предписывает не просто общие принципы человеческого поведения; он ясно и конкретно говорит, что должны делать мусульмане. Он открывает не только форму, но и содержание человеческой жизни. Жизнь Пророка Мухаммеда – образец, которому должен следовать каждый мусульманин.

Медина во времена Мухаммеда и первых трех халифов была идеальной общиной, тем временем и местом, где все принимали закон, знали его и полностью соблюдали. Вот почему Первая Община так процветала и чудесным образом распространялась. Такая Медина – образец, согласно которому должна строить себя каждая мусульманская община.

Цель жизни – исполнять Закон. Цель жизни общественной и политической – создать общину, в которой будет править Закон. Все, кто препятствует построению такой идеальной общины – враги ислама. В обязанности мусульманина включается участие в джихаде, борьбе с врагами ислама. Джихад – такая же священная обязанность, как молитва, пост, милостыня, паломничество и свидетельство о единстве Бога.

Кто же такие враги ислама?

По учению Ваххаба, те, кто не верит в ислам, – конечно, потенциальные враги, но не главные злодеи. Если они согласны жить мирно под мусульманским правлением, к ним можно отнестись терпимо. Настоящие враги – это болтуны, отступники, лицемеры и любители новшеств.

Болтуны – это мусульмане, которые много говорят, но мало делают. Вероучение они принимают, но, когда наступает время молитвы, дрыхнут или играют в карты. Их необходимо наказывать, чтобы они не развращали других мусульман. Отступники – те, кто родились мусульманами или были обращены в ислам, но затем его отвергли. Этих нужно убивать. Лицемеры – те, кто называет себя мусульманами, но на деле не таковы. Говорят они всё правильно, но в сердце своем прилежат иной вере. Это пятая колонна, действующая против общины; во время кризиса она способна переметнуться на сторону врага. Разоблаченных лицемеров необходимо убивать без промедления. И наконец, быть может, худшие из всех – любители новшеств: мусульмане, портящие ислам тем, что изменяют какие-то элементы изначального чистого Закона или вносят в него что-то новое. Люди, исполняющие ритуалы не так, как исполняли их благочестивые предки, или совершающие такие ритуалы, каких не знали Пророк Мухаммед и его товарищи, или защищающие идеи, которых нет в Коране – всё это любители новшеств. К этой группе принадлежат и шииты, и суфии. Джихад против них не просто законен и позволителен – обязателен, согласно ваххабизму в его исторической практике.

Взгляды ваххабитов и их энтузиазм распространились далеко за пределы Аравии. Особенно плодородную почву нашел для себя ваххабизм на другом конце мусульманского мира, на Индостане. На практике разные люди, называвшие себя ваххабитами, выносили на первый план разные стороны вероучения, проповедованного племенем саудитов. В Индии, например, некоторые так называемые ваххабиты отрицали обязанность вести джихад. Другие говорили, что побеждать отступников нужно не в битве, а в споре. Некоторые полагали, что болтунов следует не наказывать, а наставлять в вере, или что лицемеров лучше стыдить, чем убивать, и так далее. Но все, кто называл себя ваххабитами, видели в Законе суть ислама или даже весь ислам. Все они склонны были оглядываться в прошлое в поисках золотого века, образца для всех мусульман, и верили, что восстановление Первой Общины, такой же, как в Медине времен Мухаммеда, вернет мусульманам благоволение Аллаха и восстановит ту силу и крепость, какой обладала Умма при первых четырех халифах.

Вне исламского мира союз саудитов и ваххабитов мог выглядеть какой-то кратковременной аномалией, удел которой – вспыхнуть и угаснуть; однако в пустынях Аравии этот уголь продолжал тлеть – и в двадцатом веке, после того, как в эти пески нашел дорогу британский агент, известный под именем Лоуренса Аравийского, вспыхнул вновь, так что многие о нем услышали.

Саид Ахмад-хан – или сэр Саид Ахмад-хан из Алигарха, как сам он предпочитал именовать себя в последние годы жизни – представляет направление мысли, возникавшее независимо во многих частях мусульманского мира в XIX веке. Как и другие, Саид Ахмад искал способ переосмыслить ислам как этическую систему – так, чтобы остаться верным его духу и традициям, однако сделать его совместимым с секулярным миром, в котором господствуют европейцы.

Саид Ахмад родился в 1817 году в видной мусульманской семье в Дели. Во времена, когда этой частью света правили Моголы, его предки были их приближенными. Теперь же, когда на протяжении уже многих поколений в Индии укреплялась британская власть, семья Саида Ахмада приспособилась к новому порядку. Дед его занимал ответственные посты в Ост-Индской компании: одно время был директором школы компании, однажды в качестве британского посланца посещал Иран. Дважды он исполнял должность премьер-министра при императоре; однако император к этому времени превратился в марионетку, получающую британский пенсион, и все обязанности премьер-министра сводились к оформлению документов, чтобы пенсия проходила без задержки. Отец Саида Ахмада также работал на Компанию, а брат начал издавать одну из первых в Индии газет на урду. Короче говоря, Саид Ахмад происходил из высокопоставленной, модернистской, ориентированной на Запад семьи и с детства немало знал о британской жизни.

Мать его, однако, была убежденной мусульманкой, прославленной благочестием и ученостью. Она отправила мальчика учиться в медресе и вообще влияла на его жизнь не менее деда и отца, так что Саид Ахмад рос под влиянием двух соперничающих стремлений: искренней приверженности мусульманской общине – и глубокого почтения к британской культуре и жажды заслужить уважение колониалистов.

К несчастью, после безвременной смерти отца у семьи начались финансовые трудности. Саиду Ахмаду пришлось оставить школу и идти работать. Он нанялся клерком в Ост-Индскую компанию и постепенно поднялся до места юриста, разбирающего мелкие жалобы; впрочем, в юридическом отделе компании это была не слишком высокая должность, в сущности, такой же клерк, только чуть поважнее. Выше Ахмад продвинуться так и не смог, поскольку не имел формального образования; почти всему, что знал, он научился сам.

Однако он жадно читал – как естественнонаучную, так и вообще любую английскую литературу, попадавшую ему в руки. Организовывал среди своих друзей, индийцев-мусульман, читательские клубы и дискуссионные группы, проводил серии лекций по естественнонаучной тематике. Во время Индийского восстания 1857 года он занял сторону британцев, однако затем написал памфлет под названием «Причины индийского восстания», в котором упрекал британских администраторов за их ошибки и просчеты; этот памфлет он разослал британским чиновникам в Калькутту и в Лондон. За ним последовало «Сообщение о лояльных магометанах Индии», которое перевел на английский язык один британский полковник. В этой книжечке Ахмад пытался восстановить в глазах англичан доброе имя своих единоверцев, изображая индийских мусульман самыми верными подданными королевы. Он доказывал, что никакого желания вести джихад против англичан у мусульман нет, да и быть не может, и, цитируя религиозных ученых, показывал, что джихад против британцев непозволителен, так как британцы не запрещают мусульманам исповедовать ислам и вообще не вмешиваются в вопросы веры.