Но не было никого, кроме волка, с кем она могла бы разделить свое знание.

И как бы Раза ни любил Вэл, он ни единого слова не желал слышать о подобном. Отчасти она понимала его: у каждого было то, что следовало защищать, даже от самых дорогих людей.

Вэл почти простила Раза за это. Почти, но не совсем.

Злость и обида, день за днем подтачивающие то светлое, что она испытывала к нему, становились все упорнее в своем нехитром деле.

Вэл разрывалась от противоречий между эмоциями и здравым рассудком.

«Прекрати, – говорила она себе. – Прекрати мучить себя и Раза. Откройся ему, расслабься, доверься. Позволь тем чувствам, от которых ком стоял в горле, вновь распуститься, как невероятной красоты цветку».

Но ничего не получалось.

И Вэл знала, что виной тому желание свободы, горечь давней обиды и боль от незримого клейма предательницы.

Вэл узнала себе цену и уже не хотела опускать планку. За два прошедших года она построила свою жизнь сама, без чьей-либо помощи.

Нет, не совсем верно.

У нее были деньги Раза, которые и помогли вынырнуть на поверхность. Но этот факт все реже всплывал, уходя даже не на второй план.

Вэл каждый день вспоминала свою мансарду на третьем этаже; родной, грязный, наполненный запахами немытых тел город. Вспоминала охоту с Рашем и то, как улыбались случайные прохожие, встречаясь с ней беглыми взглядами.

Как узнать, что по-настоящему ценно? Следует просто потерять это.

Когда-то она потеряла Раза, и высокий мужчина в черном стал казаться недостижимой мечтой, конечной целью всех чаяний и надежд.

А теперь Вэл поняла одно – она любила кое-что еще. Красивую, чарующую богиню по имени Свобода.

И именно поэтому она избегала любых разговоров с Раза. Потому что не знала, какие слова слетят с языка, если он все же решит докопаться до истины.

Огромный кит взлетел вверх, взмахнул тяжелым хвостом, оставляя за собой легкие завихрения белоснежных облаков, и скрылся за пушистой, будто хлопковой, небесной массой.

Вэл проследила его путь взглядом, чувствуя в груди восторженность и трепет. Никогда ранее она не подумала бы, что увидит это величественное животное так близко. Животное, место которому на страницах волшебных книг, которые она любила читать в детстве.

Солнечный свет слепил глаза, она смахнула набежавшие слезы, не желая признаваться себе, что причиной, вызвавшей их, является что-то глубокое и теплое, распустившееся в душе от невиданного зрелища.

Грудь сдавило, Вэл опустила глаза, упираясь взглядом в собственные босые ступни. Высокая зеленая молодая трава мягко шелестела, достигая голых коленей. Вэл прищурилась, рассматривая легкую длинную сорочку, раздуваемую мягкими порывами теплого летнего ветерка.

– Вэл? – Голос Раза донесся откуда-то издалека. – Вэл, я устал от этого.

Вэл распахнула голубые, как небо вокруг, глаза, медленно оборачиваясь. Зеленое поле простиралось бесконечно далеко, насколько хватало глаз, теряясь где-то за горизонтом.

Высокий, куда выше девушки, черный баргест стоял в шаге от нее, выпрямившись на задних лапах, скаля алую пасть с белоснежными зубами. Вэл не боялась его, с интересом рассматривая кажущуюся мягкой шерсть.

Животное. Или человек в облике животного?

Вопрос, на который нет ответа.

Вэл медленно подняла руку, касаясь длинной морды. Дыхание зверя скользнуло по ладони, а затем влажный черный нос ткнулся в пальцы.

– Ты хоть слышишь меня?

Реальность порвалась на лоскуты, рассеиваясь в мгновение ока. Неприятное холодное чувство окутало Вэл, выдергивая из наваждения.

Она открыла глаза, ощущая рукой заискивающую морду Раша и его горячий язык, скользящий по пальцам.

– Да. – Она прокашлялась и села на кровати, кутаясь в одеяло.

Сна как не бывало. А сон ли это был? Видение, дремота, морок, но не сон.

Вэл с неохотой подняла глаза на Раза. Он присел на край кровати, одетый в черную безрукавку и домашние штаны.

– Так что? Может быть, поговорим, в конце концов?

– А может, не будем? – с надеждой поинтересовалась Вэл.

Теплые солнечные воспоминания сменялись в душе неприятным и неудобным чувством, которому она не могла дать определение.

– Какие демоны тебя мучают? Расскажи мне. – Голос Раза был спокоен, впрочем, как и всегда. Усталость накатила на Вэл как непреодолимая сила.

«Твоя сестра – самый главный демон», – подумала она, но промолчала.

– Ра, правда, не нужно трястись около меня. – Слова давались с трудом, через силу.

– Дело ведь не только в том, что ты убила человека, верно? Я вижу, что ты справилась с этим.

Справилась? Скорее просто забыла, как страшный сон. Не думаешь – не мучаешься. Замечательная формула.

Вэл отчетливо захотела, чтобы сидящий рядом мужчина замолчал. Одно и то же, по кругу. Проблемы, которые вьются вокруг как назойливые мухи. И обсуждение их больше не приносило облегчения.

– Тогда что? Твои мысли о том, что моя сестра как-то замешана в этом, беспочвенны, поэтому…

– Да хватит, Ра! – Вэл вскинула голову, повышая голос. – Я не хочу ничего слышать! Зачем ты лезешь ко мне с расспросами, если все уже решил за меня? Что беспочвенно, что нет!

Раза не изменил своей привычной манеры – его лицо было спокойно, он заинтересованно наблюдал за внезапной переменой настроения Вэл.

– Хочешь поругаться? Тебе не хватает эмоций? Ну, давай, наори на меня, – с деланым безразличием произнес он.

– Издеваешься? – Вэл почувствовала, как гнев опаляет грудь подобно огню.

Спокойствие Раза, ровный тон, лицо, расслабленное и надежно скрывающее мысли, – все это выворачивало наизнанку.

– Вовсе нет. Я уже давно заметил, что когда все гладко, то тебе это неинтересно, – пожал плечами он, отводя взгляд и рассматривая что-то крайне важное на полу.

– Ну и молодец, – понимая, что ведет себя по-детски, огрызнулась Вэл.

Одеяло полетело в сторону, Раш удивленно взвизгнул, спихнутый с кровати. Вэл опустила ноги на дощатый пол, рассеянно вспоминая яркую зеленую траву из своего сна, вздохнула и потянулась за одеждой, кучей кинутой на комоде.

– Вот и поговорили, – тихо сказал Раза.

Вэл не ответила и оттолкнула крутящегося рядом пса, резкими движениями засовывая ноги в путающиеся штанины.

– Куда ты собралась?

Вэл замерла, прикрыла веки, губы ее дрогнули, зубы стиснулись. Когда она повернула к Раза свое полное решимости лицо, ее встретили холодные чужие черные глаза.