заметила, что каждый из них пронумерован. Немного подумав, она стала резать холсты без сожаления и удивилась, когда заметила, что вторая часть холста получала тот же номер на обороте, что и первая половинка. Это только подстегнуло, и она орудовала ножницами куда более уверенно. Разрезав последнее полотно, Драгана глубоко вздохнула и попыталась сложить всё в целостную картинку. Пришлось начать сначала. Прежде, она не видела более сложной задачки, созданной руками Анастасии. Но в этот раз тётя превзошла саму себя. Томас вёл приготовления у границ Лесов Тары, прежде, чем снова оказаться в тисках безжалостной природы, а она осталась дома распутывать клубок секретов.

Ярко-жёлтая деталь ткани легла последней. У неё получилось.

Спустя несколько дней неудачных попыток и бессонных ночей, когда цветные кусочки начали преследовать во снах, у неё получилось. Общая картинка напоминала витраж из старого храма. Похожие мотивы она видела в Храме Тары.

На витраже, что спрятала в загадку Анастасия была изображена девушка с золотыми глазами, в её ладонях, сложенных лодочкой, помещался восьми лепестковый цветок, над которым мерцала звезда. Яркая, белоснежная. Фон состоял из переливов разных цветов от фиолетового до зелёного. По краю распускались бутоны белых роз.

Михаил вышел из библиотеки с книгой в руках. Серые глаза засверкали, как звёзды, увидев собранный пазл и потухли всего за мгновение, улыбка сползла с его лица. Всего несколько секунд и в его взгляде читалась невиданная прежде ярость.

— Этот витраж находится в лечебнице для душевнобольных чародеев в Кемпере. ― Михаил выглядел уставшим. Он был привычно одет во всё чёрное. Небрежно зачесав пальцами волосы назад, чародей продолжил: ― Прости, но мне нужно отлучиться. Не покидай поместье и будь рядом с Анной.

Чародей покрутил серебряный перстень на пальце, размышляя о дальнейшем и покинул сокровищницу ничего не сказав. Драгана нахмурилась, не успев задать ни одного вопроса. Это не было похоже на него. Обычно, Михаил всегда говорил то, что думал. Если что-то и скрывал, то делал это умело или… Она поняла, что так ничего и не узнала о нём.

Утром она собиралась извиниться перед Анной, которая не была виновата, но выглянув в окно Драгана увидела, как Михаил рассекает по территории усадьбы на лошади. Вороной конь по кличке Красавец принадлежал отцу. И видеть, как кто-то едет верхом на его жеребце было странно. Зрелище причиняло неоправданно много боли. Она вышла на улицу, надев поверх чёрной тонкой кофты кардиган. Хоть и погода становилась теплее (для лета в этом году уже достижение), ветер иногда пронизывал до костей. Новый конюх нашёл подход ко всем лошадям. Томас хвалил его, а Драгана даже не замечала. Брат нанял ограниченное число персонала, чтобы не мозолили глаза. От них требовалось только хорошо выполнять свою работу, и справлялись они на отлично.

Драгана шла к конюшне по каменной дорожке, а за спиной слышался стук копыт. Красавец и Михаил возвращались к стойлам.

— Красавец никогда никого кроме отца не позволял седлать его, ― сказала она, как только конь остановился рядом. Девушка погладила морду животного и тот фыркнул, заметив, что у неё нет угощения для него.

— Не сдержался, ― Михаил слез с коня, и конюх отвёл Красавца в сторону. ― Не думал, что ты так рано проснёшься. Мы с Томасом пару раз, разъезжали по местной округе до его отъезда.

Пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку от него. Иногда Драгана видела их с Томасом в окно своей спальни, но никогда не говорила об этом. Ей нравилось, что Томас не уходил в себя, хотя имел на это полное право. В эти моменты она понимала, что это всё из-за неё. Брат не позволял себе расслабиться ни на минуту.

Михаил выглядел непривычно в брюках и сапогах для верховой езды. Пуговицы на рубашке-поло расстёгнуты, а русые пряди упали на лоб. Портупея с кобурой привлекала внимание. Огнестрельное оружие всегда было при нём.

— Хочешь прокатиться вместе?

— Нет.

— Моя компания тебя не радует?

— Не в этом дело, ― Драгана покачала головой. ― Когда мне было десять лет, лошадь выкинула меня из седла. Я отделалась сотрясением, но после этого я только тихо смотрю, восхищаясь этими животными и кормлю яблоками и сахарком.

— Жаль.

Ей показалось, он расстроился.

Они вышли на другую дорожку, ведущую к беседке и озеру рядом. Момент был запредельным. Драгана не могла вспомнить, когда позволяла себе вот так прогуляться, не торопясь, и, не оглядываясь. После того что между ними произошло в его доме, Драгана испытывала неудобство находясь рядом с ним в непосредственной близости. Михаил утащил её к себе в берлогу, чтобы не дать сорваться окончательно. Момент стал самым интимным для неё в жизни. Его бархатистый голос вытянул её из ужасов, крепкие руки удержали в реальности. Забота в его прикосновениях, когда он обрабатывал её раны, казалась миражом. Драгана была благодарна, но увидеть этого человека абсолютно с другой стороны, когда привыкаешь к надменности и превосходству, странно, подобное выдёргивает землю из-под ног.

— Вчера был созван Совет. Виктория распевала о скорейшем прорыве, но намекала, что понадобится больше ресурсов. ― Михаил облокотился на колонну беседки. ― Движения в закрытом крыле усилились. Я наткнулся на информацию, что снаряжают новую экспедицию для следующего похода в Библиотеку, ― повисла небольшая пауза и тяжело вздохнув, он продолжил: ― это для отвода глаз. Альтов больше не намерен ждать и уже стелет себе соломку.

— Ты видел Раду? ― Драгана села на лавочку, не стремясь подставлять лицо лучам солнца.

— Да, она чаще показывается рядом с ним, вызывая осуждения, перетягивая внимание на себя. Она делает вид, что не знает ничего важного, но активно раздаёт советы, предлагает Виктору поступать необоснованно, пытается сойти за дурочку.

— Мы не знаем её историю и не знаем намерений. Кроме желания встретиться с неизвестным нам человеком.

— Она показалась мне немного странной. Знаешь, когда я встретил её одну около Белого гримуара, Рада будто выслуживалась и пыталась дать мне несколько советов, как соблазнить тебя.

— Не хочу знать, ― Драгана искренне засмеялась, а заметив взгляд мужчины замерла. ― Ты чего?

— Впервые за наше знакомство ты смеёшься так легко и непринуждённо, а не в попытке защититься.

— Это усталость.

— Почему ты не задаёшь вопросов?

Михаил сел рядом, направляя всё внимание только на неё.

— Каких?

— Та ночь, в Совете, когда Виктор намекнул на мои скелеты в шкафу, ― слова давались ему не просто. ― Я видел, как ты напряглась и каким взглядом посмотрела на меня, когда Виктор сказал, что знает обо мне нечто интригующее и опасное. И когда мы остались вдвоём ты не