возможностях баронских гвардейцев.

Артефакт «призма»… Трёхдневное перемирие с «пальцами»… Чёрный порох… Ворон, явившийся в мой сон… Графский замок, под завязку забитый весьма осведомлёнными людьми… Дезинформация… Оперативная игра… Засада…

Всё это наползало друг на друга, сплетаясь в единое целое.

План вспыхнул в мозгу сам собой — резко, неожиданно, словно молния. Военная наука учит, что при недостатке собственных сил противников нужно бить по частям, создавая локальное преимущество на отдельных участках театра боевых действий.

Всё так… Но бывает, что жизнь вносит свои коррективы в точные и испытанные веками выкладки. Иногда для победы всех врагов лучше собрать в одном месте. Собрать, чтобы затем столкнуть их лбами.

— Мне не нравится твой взгляд, маленький мой! — с опаской сказала Лэйла. — Ты опять что-то придумал⁇

Она перестала веселиться и даже отступила на пару шагов, пристально глядя на меня, однако делиться своими замыслами я не собирался. Не потому, что не доверял — Лэйла пролила кровь бывших товарищей по опасному бандитскому ремеслу, и это привязало девушку ко мне крепче любых клятв.

Но никакая «привязь» — какая бы крепкая она ни была — не защищает от банальной глупости и болтливости. А Лэйла, как сказал бы один мой знакомый из прошлой жизни, точно не умела «следить за метлой». Поэтому доверять ей хоть сколь-нибудь важную информацию было, мягко говоря, не очень разумно.

Это понимал Ворон. Это понимал и я.

Осознав, что ответа не будет, Лэйла надула губы. Она приняла вид оскорблённой невинности, но меня такими примитивными приёмами было, разумеется, не пронять.

— Кассандру нужно похоронить, — спокойно произнёс я. «Награда», конечно, сомнительная, но ничего другого для девушки, ставшей жертвой нашего с Вороном противостояния, сделать было уже нельзя.

Я махнул рукой Усачу. Краб всё понял правильно. Работая клешнёй словно ковшом экскаватора, он буквально за минуту вырыл довольно глубокую и почти уютную могилку.

Догоравшие деревья сухо потрескивали, разбрасывая вокруг себя оранжевые искры. Обычный лес плавно переходил в Гиблый — тот тоже искрился, но уже по-своему. Я посмотрел на зиявшую в земле дыру. Что же, не самое плохое место, чтобы заснуть навсегда.

— Давай, — кивнул я.

Лэйла пихнула ногой труп Кассандры — без долгих прощаний и трогательных речей. Безжизненное тело свалилось в могилу, а уже в следующее мгновение сверху посыпалась земля. Усач тоже не стал тратить время на минуту молчания в память о погибшей.

Вот и всё. На этом церемонию похорон можно было считать законченной.

Немного в стороне — там, где завершилась наша с Качем битва — в траве лежал мой трезубец. Осталось найти метательные ножи и можно выдвигаться. Подняв оружие, я быстро осмотрелся.

На месте, где Кач познакомился со своими новыми пернатыми «друзьями», валялись изломанные птичьи тела и ошмётки бугристой плоти, плавающие в озёрах крови. Однако самого гиганта видно не было. Похоже, ему удалось прорваться вглубь Гиблого леса.

Очень зря, как по мне. Иногда лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Однако такие решения каждый принимает для себя сам.

— Уходим, — коротко приказал я, взмахнув трезубцем.

И Усач, и по-прежнему обижавшаяся на меня Лэйла спорить не стали. Краб вообще не был склонен к препирательствам, а девушке явно не нравился царивший вокруг жар — пусть не такой сильный, как раньше, но всё ещё вполне ощутимый. Да и запах гари тоже не добавлял мотивации задерживаться здесь подольше.

Мы вышли из-под сени деревьев. За то недолгое время, которое потребовалось на похороны Кассандры, Дру-уг развернулся во всю мощь. Он припахал Большого, и они вместе организовали настоящий конвейер по сбору трофеев.

Уже обобранные тела аккуратно складывались в одну сторону. Имеющее хоть какую-то ценность барахло относилось в другую. Там происходил беглый осмотр, после которого шла сортировка, а затем — упаковка.

Трофеи обматывали тряпками, обвязывали ремнями и подготавливали к транспортировке. Несмотря на столь разные габариты, тощий дылда и округлый коротышка работали слаженно, чётко, даже красиво.

В зону их интересов входило всё — оружие, доспехи, деньги, съестные припасы, а также мелкие бытовые мелочи, зачем-то прихваченные из ППД некоторыми бойцами. Думаю, задержись мы чуть дольше, сладкая парочка срезала бы с погибших даже волосы и ногти. Не знаю зачем, но не пропадать же добру, не правда ли?

— Хватит, — громко сказал я. — Заканчивайте.

— Оусталоусь ещё мноугоу доубычи, — Дру-уг щурился. Его непривыкшие к яркому солнечному свету глаза сильно покраснели. — А там, где мноугоу доубычи, мноугоу синегоу света…

— Не сомневаюсь, — я кивнул. — Но нам пора идти.

Большой с облегчением выдохнул — похоже, его самого уже утомила эта неожиданно свалившаяся работёнка. А вот морфан, наоборот, явно расстроился.

— Нельзя, челоувечек! — жалобно произнёс он. — Нельзя броусать доубычу, иначе синий свет оуставит нас!

Я оглядел разложенные ровными кучками трофеи. Даже для того, чтобы забрать с собой только то, что уже было собрано, понадобится пяток Усачей. А чтобы вывезти всё — не меньше десятка.

— Берём только деньги, — твёрдо сказал я. — И самое лучшее оружие. Остальное останется здесь.

— Ноу как же, челоувечек… — Дру-уг смотрел на меня чуть не плача.

В совиных глазах этого тощего великана читалась такая боль, словно я предлагал ему оставить здесь часть себя.

— Я поушёл с тоубой в надземье, — продолжил он, — и теперь мою макушку поустоянноу припекает злое соулнце, мою коужу оубдувает воуздух, а в моих ушах поуселился бескоунечный шум…

Морфан тяжело вздохнул, чтобы ещё нагляднее показать, какие невыносимые мучения причиняют ему ласковое утреннее солнышко, лёгкий ветерок и почти незаметный шелест листвы.

— Я проунзил соутню твоих врагоув, а ты… а ты… а ты…

Тут мой тощий товарищ окончательно утратил дар речи. Он не мог подобрать слова, чтобы описать весь спектр эмоций, испытываемых от одной только мысли, что придётся бросить большую часть трофеев.

— Скажи мне, Дру-уг… — с напускной задумчивостью произнёс я. — Чем ценнее добыча, тем больше в ней синего света, так?

— Именноу так, челоувечек, — согласился морфан. — А поучему ты спрашиваешь?

Мой вопрос явно заинтересовал его.

— Потому что хочу отблагодарить тебя, — ответил я. — За ту сотню врагов, которую ты так отважно пронзил, помогая мне.

— Оутблагоудоурить? Как оутблагоударить, челоувчек?

Я смотрел прямо в глаза морфана. Боли в них становилось всё меньше, а вот любопытства, наоборот, всё больше.

— Советом, — без тени иронии произнёс я. — Советом, который