убережёт тебя от ошибки. На панцире Усача не так много места, а ты собираешься потратить его на то, что почти ничего не стоит. Знаешь, что это значит?

— Нет, челоувечек, — Дру-уг покачал головой. Он слушал меня очень внимательно.

— Это значит, — продолжил я, — что, когда мы найдём по-настоящему ценную добычу, нам будет некуда её класть. А это случится очень и очень скоро.

Глаза Дру-уга жадно заблестели. Только одно могло примирить его с необходимостью отказаться от добычи — перспектива получить в будущем ещё больше.

— Ты прав, челоувечек! — выдохнул он. — Ноу тоугда нам нужноу поутоуроупиться, поука ктоу-нибудь другой не забрал нашу доубычу!

Дру-уг быстро поднял с земли крохотный мешочек — видимо, с деньгами — а затем заметался из стороны в сторону, выискивая наиболее ценные образцы вооружения.

Большой и Лэйла переглянулись. По губам девушки скользнула издевательская усмешка, а коротышка лишь покачал головой. Даже Усач, казалось, тяжело вздохнул — одни-в-один как взрослый человек, которому на попечение достался глуповатый, но чрезвычайно активный ребёнок.

Спустя несколько минут морфан был полностью готов. Он стоял, зажав подмышками с десяток прямых мечей средней длины и столько же коротких копий. Ни солнце, ни ветер, ни шум листвы его больше не беспокоили…

Дорога до «Наречья» не заняла много времени. Как только мы отошли подальше от Гиблого леса, я почти сразу узнал местность, определил нужное направление, а уже через два часа в прямой видимости оказались первые деревенские постройки.

Можно было бы добраться и быстрее, если бы не Усач. Гигантский краб частенько не мог протиснуться между деревьев, поэтому приходилось искать обходные пути. Впрочем, жаловаться глупо — за время неспешной прогулки я окончательно составил в голове план дальнейших действий… И для того, чтобы начать его реализацию, требовалось добраться до города.

Это было весьма опасно, поскольку именно там, скорее всего, находился мой новый «приятель» — человек без лица. Однако отдыхать на природе тоже не вариант — вряд ли получится что-то сделать, сидя между ёлками.

— Большой со мной, — скомандовал я. — Остальные — на месте.

Я наблюдал за деревней уже четверть часа и не находил признаков чужого присутствия. День близился к полудню, «Наречье» жило своей обычной жизнью, а со стороны лагеря ветеранов доносились привычные звуки — визг пилы и стук молотков.

Однако это ничего не значило — расслабляться нельзя. Как и соваться внутрь без прикрытия…

Услышав мои слова, Усач, здорово уставший за время нашего короткого похода, плюхнулся на брюхо, поджав ноги. Коттар тут же спрыгнул с его панциря и, грациозно потянувшись, ловко забрался на ближайшее дерево.

— Привал! — радостно сообщила Лэйла. Усевшись на траву, она вытащила из перемётной сумки остатки сушёного мяса и принялась с невозмутимым видом работать челюстями.

Лишь Дру-уг изъявил робкое желание пойти со мной, но, когда я отрицательно покачал головой, он тоже растянулся в теньке рядом с Усачом и закрыл глаза. Ничего удивительного в этом не было. Нахождение на поверхности с непривычки изрядно вымотало подземных обитателей.

— Следи за зверем, — сказал я морфану. — За зверем и за всеми остальными тоже.

Лэйла фыркнула, Усач обиженно щёлкнул клешнёй, а коттар лишь зевнул во всю пасть.

— Никто из местных не должен пострадать, — продолжил я. — Ты меня понял?

— Поунял, челоувечек, — устало ответил Дру-уг.

— Если что-то случится, спрос будет с тебя, — предупредил я, прицепив к поясу один из трофейных мечей.

Мечник из меня, конечно, тот ещё, однако тащить с собой трёхметровый трезубец было как-то не с руки.

— Хоуроушоу, челоувечек, — морфан тяжело вздохнул, но всё-таки сел и открыл глаза.

Так-то лучше.

Я кивнул Большому — он забросил арбалет на плечо, и мы не спеша выдвинулись в направлении деревни.

Мелкие насекомые устраивали вокруг нас хороводы. Ноги утопали в высокой траве, цветочные ароматы кружили голову, а тёплые, солнечные лучи припекали затылок. Природа буквально дышала жизнью и умиротворением.

— А хорошо здесь, милостивый государь, — с какой-то растерянностью в голосе произнёс Большой. — Я уж и забыл, каково это — просто идти одному и наслаждаться видами…

— Ты не один, — с усмешкой возразил я, хотя прекрасно понял, о чём говорит коротышка. — И ты не на прогулке… Поэтому про местные красоты лучше пока забыть.

— Боишься, что селяне будут тебе не рады? — хмыкнул Большой.

— Боюсь, что там нас ждёт кто-нибудь пострашнее селян, — серьёзно ответил я, а затем отрывисто и чётко проинструктировал своего единственного бойца: — Двигайся в обход деревни и следи за мной — я буду по возможности держаться на виду. Прикрывай меня, но к домам не суйся — там тебя будет слишком легко зажать.

— А если начнётся что-то плохое, милостивый государь? — деловито спросил Большой. Судя по тону, от его былой расслабленности не осталось и следа.

— Если сброшу накидку, — я хлопнул ладонью по тёмной, блестящей ткани, — стреляй по тому, кого посчитаешь самым опасным.

Большой коротко кивнул.

— Если достану меч, — я коснулся торчащей из ножен рукояти, — тогда сам в бой не лезь и беги за остальными.

— А если тебя убьют? — спокойно спросил Большой.

— Тогда считай меня коммунистом, — без тени улыбки ответил я.

— Кем? — удивился коротышка.

— Неважно, — усмехнулся я, а затем, секунду подумав, добавил: — Если меня убьют… Если меня убьют, то делай что хочешь.

Большой снова кивнул. Похоже, мой ответ его полностью удовлетворил.

Оставшиеся до первых домов полсотни метров я преодолел в гордом одиночестве. Вблизи деревня выглядела так же спокойной, как и издалека.

Я быстро шёл по самой широкой и, по сути, единственной настоящей улице «Наречья». Шёл, не встречая никого — ни людей, ни животных. Взгляд выискивал опасность, но не находил её.

Неужели хотя бы раз в жизни всё пройдёт тихо, гладко и спокойно?

Солнце с каждой секундой припекало всё сильнее. Если бы не блестящая накидка, отражавшая его лучи, то на раскалённой кольчуге можно было бы, наверное, пожарить яичницу.

Ноги несли меня вперёд, и уже через несколько минут я увидел нужный дом. Сам Дарен наверняка в кузнице, но сестрички должны быть на месте… Я подошёл к калитке и дёрнул за кольцо. Заперто.

Шуметь лишний раз не хотелось, поэтому я легко перемахнул через невысокую оградку, взбежал на крыльцо и тихонько постучал в дверь.

—