Между моих пальцев блеснул металлом крохотный шарик. Увидев его, Дарен распахнул рот, словно выброшенная на берег рыба, а Ессения вскрикнула от удивления.

— Открыть? — спросил я, хотя по глазам моего собеседника было и так понятно, что это не потребуется.

Дарен мотнул головой, а спустя мгновение и он, и Ессения склонились в глубоком поклоне. Правда, кланялись они вовсе не мне, а графской билье, которая олицетворяла императорскую власть на этих землях. Не зря я таскал её с собой, ох не зря.

— Подлатать кольчугу надобно, — распрямившись, прохрипел Дарен. У мужчины пересохло в горле, поэтому слова давались ему с трудом. — В прорехах вся…

Кузнец таким незамысловатым образом пытался извиниться передо мной, однако этого не требовалось. Я не держал на него зла. Мы не в детском саду, чтобы коллекционировать глупые «обидки» друг на друга.

— Нам нужно уходить, — негромко, но веско произнёс я, глядя в глаза Дарена. — Причём уходить всем. Оставаться в «Наречье» нельзя — скоро сюда придут те люди, которые так заботливо обеспечили меня трофеями… И вряд ли кого-то здесь обрадует их визит.

— Как уходить? — удивился Дарен. — Куда? А как же кузня⁇

— Тебе придётся решить, что для тебя важнее, — не отводя взгляда, ответил я. — Кузня или ваши с Ессенией жизни.

Дарен побледнел. По моим глазам он понял, что я не шучу и не преувеличиваю.

Ессения чуть не грохнулась в обморок. Она ойкнула и медленно опустилась на лавку.

Только Эльза и Тори, занятые подготовкой обеда, не слышали моих слов и как ни в чём не бывало продолжали накрывать на стол.

— Так ежели придут, говоришь… — тяжело дыша, произнёс через пару секунд Дарен. — Ежели придут, то встретим их всем людом… Не впервой, чай…

Несмотря на испуг, он не собирался сдаваться без боя.

Я качнул головой и тихонько — так, чтобы не слышали девчата — рассказал о Вороне, о его банде и о том, кого он будет искать в «Наречье».

— Ты ж, поди, всё одно сестёр своих забрать надумал, разве нет? — спросил Дарен. Он не оставлял попыток убедить самого себя, что угроза не так страшна. — А ежели их здесь не будет, то и Ворон твой сюда не сунется!

— Сунется, — я снова качнул головой. — Не сам, но кто-то из его людей обязательно придёт.

— Откуда знаешь⁇

— Просто знаю, — коротко ответил я.

Пускаться в длительные объяснения не было никакого смысла — глупо тратить время на необязательную болтовню.

Кроме того, имелась ненулевая вероятность, что Ворон действительно оставит «Наречье» в покое. Узнав о разгроме своего отряда, он наверняка догадается, что я не стану оставлять Эльзу и Тори в деревне, однако надеяться на такое нельзя. Всегда нужно готовиться к худшему варианту развития событий.

— Пусть так, — Дарен не унимался. — Пущай твой Ворон приходит! Мы ему всё обстоятельно обскажем… Покажем, что нету у нас никого…

На это я даже отвечать не стал. Кузнец не хуже меня понимал, что как только бандиты окажутся в деревне, то никакие разговоры уже не помогут. Понимал, но не хотел смотреть правде в глаза.

— Забирай Сеньку… — смирившись, выдохнул, наконец, он. — А я останусь. Жена моя здесь лежит, и я здесь в землю лягу. Да и нельзя людей бросать… Как они без кузнеца?

Услышав эти слова, Ессения переменилась в лице. От образа покорной дочери, готовой во всём подчиняться отцу, не осталось и следа. Девушка будто бы избавилась от маски, которую носила всю свою жизнь.

— Даже не думай! — прошипела она. — Никуда без тебя не пойду!

Я посмотрел на Дарена. Судя по взгляду, мужчина принял решение — окончательное, бесповоротное. И Ессения тоже это поняла.

— Никуда без тебя не пойду! — повторила она, упрямо тряхнув головой.

— Как я сказал, так и будет! — рявкнул кузнец. — Дочь должна слушать отца!

Невероятно «веский» аргумент почему-то не подействовал. Ессения, глядя исподлобья, словно загнанный в западню зверь, вцепилась обеими руками в лавку, на которой сидела. Уходить по доброй воле она явно не собиралась.

Я наблюдал за кузнецом и его своенравной дочуркой, а сам думал, как лучше поступить. Забрать девушку силой — не большая проблема… Но вот оставлять на верную смерть её упрямого папаню, страдавшего какими-то суицидальными наклонностями, мне совершенно не хотелось.

Дарен был хорошим человеком, да и другие жители «Наречья» не заслуживали такой «интересной» судьбы.

Нет, я не собирался изображать из себя предводителя великолепной семёрки, хотя в детстве засматривался этим фильмом. Жизнь — не кино, а я не альтруист, готовый позабыть о собственных интересах ради совершенно посторонних для меня людей.

Кроме того, у нас не было никаких шансов отстоять «Наречье» столь скромными силами, поскольку инициатива сейчас находилась в руках Ворона. Только он решал где, когда и какими силами атаковать. А сидеть в засаде, ожидая нападения, которое может даже не случиться — это не самая рациональная трата времени. Особенно, учитывая, что оно и так в дефиците…

Как быть? В голове закружились варианты дальнейших действий, но обдумать всё как следует мне не дали.

В закрывавшие окно ставни с грохотом влетело что-то тяжёлое — вероятно, камень. Спустя секунду всё повторилось, а затем дом кузнеца накрыло настоящим «градом». Десятки чувствительных ударов обрушились на стены, дверь и крышу.

Похоже, кто-то решил «постучаться» таким весьма экстравагантным способом.

Тори, испугавшись громкого звука, вскрикнула и выронила из рук горшочек с какой-то похлёбкой. Черепки разлетелись во все стороны, а на полу расплылось небольшое тёмное пятно. Эльза, плотно сжав губы, прикрыла собой сестру с явным намерением защищать её от любой возможной опасности.

С улицы доносились крики, брань и ругань — там собралась целая толпа.

Дарен с Ессенией молча посмотрели друг на друга.

Судя по встревоженным лицам, они догадывались о том, кто решил заглянуть к нам на огонёк.

Глава 27

Личность «гостя», так громко заявившего о своём визите, не была тайной и для меня. Альб — собственной персоной. Кроме него, буянить здесь больше некому. Люди Ворона не стали бы размениваться на такую ерунду.

Что же, как говорится, никуда на деревне не спрячешься от пытливых, внимательных глаз. Кто-то всё-таки увидел, как я шёл к дому Дарена, и поспешил доложить деревенскому