Александрия, сохраняя свою роль научного центра, стала сосредоточием интеллектуальной оппозиции, оплотом всех антиримских настроений. Относительно спокойнее протекала жизнь в городах Азии.

Римские императоры прежде всего стремились укрепить свою власть в городах различных провинций. Повсюду были размещены римские легионы и посажены наместники. Бдительное римское око проникало всюду, и всегда наготове была карающая рука. В крупных городах с большими пригородными угодьями успешно развивалась торговля продуктами ремесла и сельского хозяйства, росло благосостояние торговцев, владельцев всевозможных мастерских, и хозяев сельских усадеб. В свою очередь, римские правители всячески поощряли стремление к обогащению и предпринимательство. Но именно в этот период как никогда было велико число разоренных и неимущих людей, а противоречие между ними и незначительной прослойкой материально обеспеченных и преуспевающих обострилось до предела. Социальные противоречия то там, то тут выливались в восстания, поэтому имущие слои населения провинций с надеждой обращались к Риму, ожидая защиты.

Первые римские императоры по примеру Августа проявляли достаточную терпимость по отношению к грекам. Но интересы Флавиев обратились к востоку, что вызвало рост оппозиции в Западных провинциях. Некоторый подъем культурной жизни отмечался при Антонинах. Однако уже к концу II в. социальные противоречия резко усилились, начался голод, за ним эпидемии; выступления обездоленных масс сочетались с перманентными вторжениями кочевых варварских племен. Падение общего благосостояния, оскудение и упадок культурной жизни — такова была общая картина провинций в III в. При императоре Диоклетиане полисы утратили даже свою номинальную автономию.

В 330 г. на месте греческого города Византия по решению императора Константина возникла новая столица Римской империи — город Константинополь. Когда же в конце IV в. Римская империя распалась на две части, Западную и Восточную, последняя превратилась в самостоятельное и независимое государство, получившее впоследствии название Византии и просуществовавшее до 1453 г.

1. ПОЭЗИЯ

Литературная жизнь эллинистического мира ко времени империи уже клонилась к закату, теперь же она постепенно и неукоснительно угасала. Время трагедии миновало, а те драмы, которые возникали, носили не сценический, а декламационный характер. Широкая публика по-прежнему увлекалась мимами, к которым присоединился еще новый вид зрелища — пантомима, т. е. балет. Мимы имперского периода почти неизвестны, скорее всего они были импровизациями, предназначенными для однократного исполнения. Среди отдельных фрагментов любопытна пародия на еврипидовскую «Ифигению в Тавриде». Действие сценки развертывается на берегу Индийского океана, где оказывается похищенная юная гречанка. Местный царь, злой дикарь, объясняющийся на тарабарском наречии, собирается принести ее в жертву богине Луны. Неожиданно появляется брат девушки. Привезенным вином он допьяна напоил царя и его приспешников, освободил сестру и оба убежали. Самым распространенным поэтическим жанром продолжает оставаться эпиграмма, в которой наряду с прежними темами и мотивами появляются новые. Во второй половине I в. до н. э. уроженец Лесбоса Кринагор, одаренный и интересный поэт, вводит в эпиграмму злободневную тему с событиями повседневной жизни. Кринагор был послом в Риме. Его очередная поездка в Италию вдохновила его, например, на следующую эпиграмму:

Плыть снаряжаюсь в Италию; я ведь к товарищам еду, —

Долгое время уже с ними я был разлучен.

Нужен для плаванья мне проводник, чтобы прямо к Кикладским

Вел островам, а потом в древнюю Схерию вел.

О помоги мне, Менипп, написавший о плаванье книгу,

Ведь географию всю ты в совершенстве постиг.

(Пер. Л. Блуменау)

Часто в эпиграммах прорываются ноты сожаления об утраченном прошлом. В эпиграммах Антипатра и Филиппа, уроженцев города Фессалоники, эти мотивы уживаются с прославлением Рима. В идиллических тонах они славили Рим и его правителей. Во времена императора Нерона, т. е. во второй половине I в. н. э., поэт Лукиллий обращает основное внимание на те сатирические элементы, которые в малой степени были присущи уже эллинистической эпиграмме. Его стихи — злые насмешки над представителями разных профессий, над социальными типами — словно перекликаются с изображениями шаржированных персонажей италийских мимов:

Раз увидал Диофант Гермогена-врача в сновиденьях —

И не проснулся уже, хоть и носил амулет.

В другой эпиграмме повесился некий скупец, увидавший во сне, что он израсходовал лишнее, в третьей — из соседей известного певца остался в живых лишь один:

Он от рождения глух. Так природа, лишив его слуха,

В вознагражденье дала более долгую жизнь.

Начинание Лукиллия завершил его младший современник, римский поэт Марциал.

Свидетельством упадка эпиграмматической поэзии могут служить всевозможные поэтические трюки, типа эпиграмм, читаемых в обратном порядке, всевозможных анаграмм и т. д. В IV в. в эпиграмматическую-поэзию вносится религиозная, христианская тема (Григорий Назианзийский). Но тем настойчивее, с другой стороны, звучат гедонистические мотивы (Павел Силенциарий, Агафий). Наряду с дидактическими наставлениями и философскими размышлениями поэты говорят о разочаровании и усталости от жизни (Паллад).

Кроме обильной и разнообразной эпиграмматической поэзии продолжается также гимническая. Однако гимны постепенно изменяют содержание: они наполняются христианскими мотивами и на их основе возникает византийская гимнография.

Эпическая поэзия также продолжает свое существование, но все более и более утрачивая самостоятельность. В течение первых двух веков эпос преимущественно дидактичен, о чем свидетельствуют заглавия и малочисленные фрагменты. Сохранилось 140 стихотворных басен Бабрия, италийского грека, жившего в Азии. Живо и образно Бабрий переложил в холиямбах басни из эзоповского собрания. Предназначенные для образованных читателей басни Бабрия почти лишены обличительной направленности, но отличаются ироническим отношением их автора к олимпийским богам. В IV в. оживает мифологический эпос. Квинт из Смирны сочинил в гекзаметрах большую эпическую поэму «После Гомера», которая должна была заполнить лакуну между «Илиадой» и «Одиссеей» и заменить многочисленный кикл. Подобно Гесиоду Квинт подробно рассказывает о том, как Музы посвящали его в поэты. Но в действительности он лишь искусный версификатор, добросовестно изучивший всякие мифологические справочники. В поэме Квинта много совпадений с «Энеидой» Вергилия, возможно, вызванных общим источником. Последним крупным эпическим поэтом был Нонн из египетского города Панополя (V в.), автор огромной поэмы о Дионисе (48 книг) и стихотворного переложения евангелия от Иоанна. Предполагают, что в конце жизни Нонн сделался епископом и создал второе произведение, насыщенное христианской мистикой и столь отличное от первого. Тема поэмы о Дионисе — индийский поход Диониса и его борьба с царем Дериадом. Многочисленные отступления, в которых поэт часто утрачивает чувство меры, нарушают целостность изложения: так, обстоятельства, предваряющие рождение Диониса, затем его появление на свет, далее детство и юность занимают 12 книг. Лишь с XIII начинается поход в Индию, и, наконец, большую часть занимает