требовалось выделение огромных ресурсов и систематическое гендерное перевоспитание. Существующее положение было попросту слишком выгодно для государства, чтобы отказаться от него добровольно, а женщинам не хватило влияния, чтобы добиться изменений снизу. Несмотря на риторику Хрущева, экономическое положение работниц под его руководством продолжало ухудшаться.

Борьба с двойной нагрузкой

Основной причиной слабой позиции женщин была их печально известная двойная нагрузка, то есть ведение домашнего хозяйства в придачу к оплачиваемому труду на полный рабочий день. Эта проблема была общей для советских женщин и для их западных сестер. Однако западные женщины не жили в обществе, утверждавшем, что женщины в нем уже эмансипированы, и участвовали в оплачиваемой работе в гораздо меньшей степени, чем советские. Двойная нагрузка способствовала сохранению низкого статуса советских женщин на работе, экономя при этом правительству миллионы рублей. В Советском Союзе работа по дому обычно отнимала гораздо больше времени, чем в современных ему Соединенных Штатах. В 1956 году две трети советских семей, проживающих в городах, не имели водопровода. Воду приходилось набирать ведрами из общего крана или насоса. Доступ к горячей воде имело менее 3 %. Целые семьи жили в одной комнате или части комнаты в коммунальной квартире. По воспоминаниям Ирины Ратушинской, которая в конце 1950-х жила вместе с матерью, отцом, бабушкой, а какое-то время еще и с няней в двух комнатах коммунальной квартиры в южном портовом городе Одессе, умываться там приходилось из тазиков на общей кухне, поскольку ванной не было. Кран на кухне работал редко, приходилось таскать воду ведрами со двора. Грязную воду выливали в ведро, а затем выливали в туалет во дворе, представлявший собой две деревянные кабинки с отверстиями в полу. Этими туалетами весь дом пользовался круглый год: других не было[297]. Почти все советские женщины стирали вручную: на все городское население РСФСР приходилось всего 300 000 стиральных машин, пользоваться ими было неудобно, и стирка с их помощью отнимала много времени. Когда родилась младшая сестра Ратушинской, родители кипятили ее пеленки в большой кастрюле на газовой плите. Пылесос имели чуть более 2 % рабочих семей; только у 3 % были холодильники. Из-за нехватки товаров и плохого распределения на покупку продуктов городским женщинам приходилось тратить не менее часа в день, а затем еще полтора — два часа на приготовление еды и уборку. В сельской местности почти не было водопроводов, канализации и центрального отопления. Сельским женщинам, когда полки в магазинах пустовали, приходилось ездить в близлежащий город, чтобы запастись всем необходимым.

Дети только добавляли женщинам нагрузки. Детские учреждения могли вместить 13 % детей в возрасте от года до шести лет, в то время как почти 80 % женщин детородного возраста работали вне дома. Иногда детей приходилось просто оставлять одних. «Вешаешь ребенку на шею ключ от квартиры, даешь ему сотни указаний про газ, электричество, спички, незнакомые голоса за дверью — и отправляешь! Этот ключ — как двухтонный груз у матери на сердце» [Sacks 1976: 45]. Начальство редко проявляло сочувствие. «А ребятишек оставлю, — вспоминала Ирина Князева, работавшая в послевоенное время в колхозе. — Господи боже мой, еще какие-то были смирные; ни пожару… печку же им топить». Князева умоляла председателя колхоза освободить ее от ночных смен ради детей, но получала в ответ: «Дети никуда не денутся. Давай работай» [Engel, Posadskaya-Vanderbeck 1998: 128]. Если все же удавалось получить место в детском саду или, если дети были уже школьниками, городским женщинам часто приходилось ездить с ними на большие расстояния в переполненном транспорте, а затем таскать за собой по магазинам после работы. Мужчины помогали мало, если помогали вообще: в среднем они посвящали домашним делам как минимум вдвое меньше времени в день или в неделю, чем их жены.

В этом отношении руководство страны тоже не скупилось на обещания. Хрущев в 1958 году говорил о необходимости облегчить работу женщин по дому, для чего предполагалось строить больше яслей, детских садов, школ-интернатов, столовых, прачечных и других предприятий культурно-бытового обслуживания[298]. XXI съезд партии 1959 года обещал сдвиг экономических приоритетов с тяжелой промышленности и обороны на товары народного потребления, бытовую технику, коллективное обслуживание и жилищное строительство. В этом отношении руководство страны сдержало или почти сдержало свое слово. Домашние обязанности не позволяли женщинам в достаточной мере участвовать в производительном труде. Более того, уровень потребления и комфорта был важной составляющей того, что обещал гражданам социализм, и неспособность их обеспечить была унизительной для страны на международном уровне. Хрущев впервые с 1930-х годов перенаправил ресурсы с оборонной и тяжелой промышленности на производство потребительских товаров. Правительство предприняло новые масштабные жилищные проекты: с 1955 по 1964 год жилищный фонд государства почти удвоился. Большинство новых домов, как ни плохо они были построены, все же обеспечивалось отоплением и водой. Увеличилось производство обуви, одежды, бытовой техники и мебели. Увеличилось и количество дошкольных учреждений, которые к 1965 году обеспечивали местами 22,5 % детей соответствующего возраста — около половины городских, менее 12 % сельских. Уровень жизни несколько улучшился, что в какой-то мере снизило нагрузку на женщин.

Но поскольку большинство женщин работали вне дома, их потребности были бесконечно больше — намного больше, чем хотел и мог удовлетворить советский режим. Советские женщины с детьми по-прежнему тратили на неоплачиваемый труд по дому почти столько же времени, сколько и на оплачиваемую работу. Они вынуждены были за счет своего времени и сил компенсировать многие недостатки советской системы производства и распределения: выяснять, где можно достать дефицитные товары, налаживать личные связи, чтобы получить доступ к этим товарам; стоять в очередях; выполнять вручную ту работу, которую на Западе уже автоматизировали, и т. п. Только благодаря их титаническим усилиям советская система вообще функционировала[299]. Тяжкая двойная ноша не позволяла женщинам повышать квалификацию и продвигаться по службе, а большинству даже не давала сменить работу на более сложную и лучше оплачиваемую: такая работа требовала сил, которых у большинства женщин не оставалось. В результате многие женщины занимали должности, для которых были слишком квалифицированными. Как ни странно, такие решения подтверждали в глазах окружающих стереотипы о неспособности женщин к квалифицированной и ответственной работе. Женщины оказались в ловушке порочного круга.

Возрождение женственности

Голоса, доминировавшие в публичном дискурсе, предпочитали не пытаться разорвать этот порочный круг, а укреплять его, увековечивать «малую сделку», делавшую мужчин полными хозяевами в своих крошечных владениях. Редко кто мог публично заявить, что домашние дела — обязанность мужчин в той же мере, что и женщин. Экономисты-плановики были в этом отношении не лучше других. Несмотря на обещание Хрущева, что домашние обязанности