скрыть от него захватившие ее эмоции и волнение, и губы ее сжались, не давая ей возможности сказать лишнее. Он бросился к ее ногам, и она видела, как плечи его вздрогнули несколько раз. И тогда она подняла его и долго смотрела в его глаза, а он снова упал перед ней на колени, и она прижала его к себе, и лицо его утонуло в струящемся шелке ее платья.

– Я не знала, что ты жив, – прошептала она. – Вы не должны были встретиться, ты не должен был убить его, ты отнял его у меня и обрек себя на тот же страх перед проклятием, что погубил твоего отца, твоего деда, твоего прадеда.

– Я не убивал его, Миледи. Я клянусь Вам. Я не убивал.

– Тем хуже для тебя, Лоссен-Лот. Тем хуже для тебя… Твой отец желал бы, чтобы это был ты… – и она отняла свои руки от его плеч. – Если ты не лжешь мне, то должен найти убийцу твоего отца и покончить с ним.

– Он убит, – произнес Лоссен-Лот, не понимая той надежды в ее голосе, с которой она пыталась получить от него признание.

– Убит?..

– Стрелой, пущенной мною из моего лука.

На мгновение лицо ее прояснилось, но сразу же помрачнело снова.

– Так он погиб прежде Махталеона?

– Моя стрела лишила его жизни, а о смерти Лорда Махталеона я узнал лишь теперь, от Вас.

Пратт, заинтересованный поворотом событий, но невозмутимый, как прежде, плотнее задвинул штору и встал у выхода, будто желая еще более закрыть происходящее от посторонних глаз.

– И что теперь? – обратилась, наконец, Тиир к Пратту. – Убийца Махталеона погиб раньше него. Что это значит? Что нам делать теперь, Пратт?

Лоссен-Лот стоял между ними, еще не остывший от нахлынувших эмоций, ошарашенный обрушившимися на него смешанными чувствами счастья, ужаса и недоумения, растерянный и взволнованный одновременно.

– Ждать, – глухо отозвался демон. – Теперь только ждать.

Возвращение в замок. Эпизод восьмой

Темной вереницей, под покровом ночи, неспешно покачиваясь в седлах, воины Тьмы возвращались в свои земли. Лишенные Короля, лишенные почестей и трофеев, изголодавшиеся, уставшие и подавленные, они несли тяжесть поражения на свои плечах, и эта тяжесть поражения заставляла их склонить головы и молчать. Но в глазах их затаилась злоба, и зубы их были стиснуты, а пальцы напряженно сжимали поводья. Они замышляли убийство, и они только ждали, когда молодой наследник заявит о своих правах.

Демоны переглядывались, обменивались продолжительными немыми взглядами и продолжали свой путь. Претендентом на трон стал эльф, и это оскорбляло их, и они ждали, когда он совершит ошибку и провозгласит себя Новым Повелителем – и тогда, в Великом Противостоянии они покончат с ним и с этим позором. Тогда для них не станет преград, и все будет по законам Тьмы. Они изберут нового Правителя и начнут новую охоту. Бесславной эпохе следует положить конец прежде, чем она начнется. И когда наступит новая эра, Тьма снова станет вселять ужас в умы всех живых существ на земле.

Тиир читала все это в глазах демонов, чувствовала спиной их взгляды и намерения. Но Пратт оставался невозмутимым и спокойным, и его спокойствие вселяло в нее силы и уверенность, что все разрешится должным образом.

– Воины недовольны, Миледи. Они возвращаются с позором, голодные, без трофеев. Ситуация в любой момент может выйти из-под контроля. Им нужен новый предводитель, и они найдут его.

Тиир не отвечала, плавно покачиваясь в седле и смотря прямо перед собой.

– Мальчик не готов, Тиир. Они убьют его. Они не станут прислушиваться к эльфу.

– Он сын твоего Повелителя.

– Он рос среди эльфов. Ему чужды наши традиции, ему чужды наши нравы, ему не известны наши законы.

– Твой повелитель также рос среди эльфов.

– Он вернулся к своему истинному отцу еще ребенком. Он рос и обучался во Тьме. Махталеон никогда не принадлежал Свету, поэтому его изгнали из эльфийских земель. Он вселял страх в души эльфов еще будучи ребенком. Поэтому он стал Повелителем во Тьме. Поэтому демоны почитали его при жизни. Поэтому они ждут нового Повелителя и не высказывают свое недовольство. В память о нем, – Пратт внимательно посмотрел на Тиир. – Лоссен-Лот – наследник по рождению, я не оспариваю это. Но он не станет править. И он не жаждет власти. Он не вселяет страх в души тех, на кого взирает. Он не видел Тьмы. Он носит светлое имя.

Она не ответила ему.

Больше они не говорили.

Лоссен-Лот ехал позади них, смотря куда-то вдаль, взгляд его был суров, а мысли его были еще мрачнее и дальше его взгляда.

Перед воротами замка они остановились. Тиир обернулась. Позади себя она увидела сотни напряженных и одновременно изможденных, испачканных пеплом и пылью лиц, обращенных к земле. Это были ее поданные. Они пока что не смели выступить против нее, но она чувствовала каждой частицей своей Сути – они все ненавидели и презирали ее – лишь потому, что она не была одной из них, она несла Свет в своей душе, и ее сын был тому подтверждением.

Мост медленно опустился перед ними и вновь поднялся за их спинами.

Одиночество. Эпизод девятый

У ног Тиир сотни демонов склонили головы в покорном молчании, не смея поднять глаза и взглянуть на нее, но мысли их были черны, и помыслы недобры. Никто не смел нарушить траур, назначенный Тиир-Тааре, но каждый считал дни до его окончания. Демоны переглядывались, предвкушая тот день, когда каждый из них поднимет меч за нового Правителя и, если на то будет воля Тьмы, отдадут свои жизни во время Великого Противостояния.

Шли ночи, приближая этот переломный момент. Демоны взирали на небо, следя за тем, как идет на убыль луна, и невольно сжимали рукояти своих мечей и кинжалов.

Пратт нашел ее в саду, у водопада. Она не обернулась, услышав его шаги, но первая заговорила с ним.

– Ты помнишь, Пратт, как в те тяжелые времена, когда Леоном овладел его недуг, мы часто разговаривали с