у меня не было нужных инструментов, но теперь есть всё необходимое. Я учел любые детали.

– Что ты собираешься делать? – вновь спросил Виталик.

Злат тем временем ощупывал цепи, водил запястьями, пытаясь их ослабить. У него не получалось. Магические змеи улеглись у его ног, но чувствовалось, что это лишь временное затишье. Если Злат попытается вырваться – они атакуют.

Между тем, Виталик задал очень правильный вопрос. Потому что, если Платон собирается помочь, то зачем ему связывать брата? Зачем натравливать на него своих чудовищ?

– Благодаря зеркалу и артефакту отца Дианы я смогу очистить сознание Златона от паучьей паутины. Только представь! Ты будешь исцелен и сможешь простить меня за молчание.

Платон взял со стола брачный артефакт, взвесил его на руке и закусил губу. Будто понимая, что это последний рубеж и назад дороги нет.

– Хорошо, я понимаю, почему ты молчал раньше. Не могу этого одобрить, но принимаю твоё решение. Пусть так, проехали. Но почему ты не сказал, когда только вселился в тело Адалин? – Этот вопрос напрямую не относился к клятве, потому Злат смог его задать. – Орочьи боги! Я чуть с ума не сошел, пытаясь привести тебя в чувство. А ты всё это время шлялся в теле фигуристой красотки?! И теперь рассказываешь, что творил это ради моего спасения?!

– Ритуал оказался не так уж и плох – у меня появилось прикрытие. Я хотел всё подготовить. Иначе бы ты не послушал меня.

– Ты запугивал нас с Дианой своими змеями! – Он дернулся на стуле, и магические чудовища беспокойно вздрогнули.

– Нет-нет. – Платон покачал головой. – Не запугивал, а хотел помочь.

– Пытаясь нас прикончить?!

– Да нет же. Смотри. В первый раз, на заправке, я определил точки воздействия на твой разум. Вспомни, у тебя болела голова после этого? Наверняка болела. В следующий раз, в порту, я уже хотел применить зеркало и всё исправить. Но вы сопротивлялись. Мне не хватило умения контролировать эту силу – пришлось опять отступить, – он недовольно поджал пухлые губы Адалин. – Я думал, что всё получится в квартире Дианы, только вот ты не пришел. Да еще и обнаружилось, что у близнецов иммунитет к такого рода чарам. Тогда я понял, что нужен дополнительный контроль над зеркалом. Например, сгодилась штуковина вроде этой.

Платон взвесил брачный артефакт на ладони.

– Удивительно, но у таких вещей много применений. Они могут воздействовать как ключ и усиливать мощь других предметов. Видишь, я никогда не желал тебе зла.

– Угу, и змеи твои тоже не желали?

Злат вспомнил, как эти чудовища атаковали их у контейнера или как щупальца тянулись к ним на заправке, в кромешной темноте. Слабо верилось, что они были абсолютно безвредными.

– Это – побочный эффект от применения зеркала, – дернул плечом Платон. – Магия вуду вообще сложная штука. Мне пришлось принять её темный дар, чтобы использовать зеркало в полную мощь.

– Не делай из меня дурака. Зеркало появилось у тебя только недавно, а щупальца лезли к нам ещё в машине.

– У меня были и другие вудуистские артефакты, просто меньшей силы. Зеркало – самая драгоценная вещь из всех, которые я раздобыл. Но я всегда и всё контролировал. Я бы не причинил вам вреда.

– Но мы этого не знали!

Такая ненужная агрессия поднималась в нем всё выше. Злат начинал терять контроль. Сейчас бы боксерскую грушу подубасить – или потрясти за грудки собственного брата, – но, к сожалению, оставалось только глубоко дышать, пытаясь успокоиться.

Ему нужно было оставаться в трезвом рассудке. Агрессией не раскидаешь змей и не спасешь себя или Виталика. Вон, парень, видимо, так испугался, что во все глаза наблюдал за разворачивающейся сценой. Даже не мигая. Впитывая в себя каждое слово и действие.

Ну да, в их семье почему-то принято творить дичь во имя благой цели.

Что там недавно Злат думал про непогрешимость Платона?

Увы, он ошибался. В брате явно имелось что-то отцовское. Непримиримое желание сделать по-своему, не слушая никаких доводов, не считаясь с чужим мнением.

– Я даже бесу жизнь сохранил, – процедил Платон, настраивая что-то в артефакте, крутя его до щелчков то влево, то вправо. – Или, вон, твоему ненаглядному Виталику. Ни один из людей «Цербера» не пострадал. На моих руках нет крови.

– Ты понимаешь, что поступаешь так же, как отец? Без моей воли пытаешься меня «спасти». А если что-то пойдет не так?

– Я проводил опыты на свиньях, – монотонно повторил Платон.

– Но я не свинья! Платон, выслушай меня. – Злат подался вперед. – Не нужно никого спасать. Всё хорошо. Мы с Дианой помирились. Я научился себя контролировать. Считай, что я на тебя не обижаюсь. Давай развязывай нас с Виталиком, возвращайся в свое тело, и мы нормально поговорим.

Девушка, внутри которой находился без сомнения великий ученый, грустно покачала головой.

– Нельзя. Злат, это полумера. Ты говоришь так только потому, что связан и хочешь освободиться. Я же вижу в твоих глазах злость. Ты теряешь контроль. Эта зараза останется с тобой навсегда. Тебе никто другой не поможет, кроме меня, смирись с этим. Я очень виноват перед тобой и обязательно это исправлю.

– Виноват не ты, а Серп и Вяземский!

– Видишь, ты уже кричишь.

– Я кричу, потому что ты притащил меня сюда как козла на убой, связал и пытаешься «вылечить», хотя я даже не болен! – разъярился Златон. – Платон, клянусь. Или ты прекращаешь этот цирк, или я сломаю тебе шею.

– Ты сам себя не слышишь, Злат. Именно поэтому тебе и нужна моя помощь.

– А как сработает твое лечение? – Виталик спрашивал очень-очень тихо.

– О! Тут как раз все просто, – принялся рассказывать певучим женским голоском Платон, – Волны, или как их еще называют ритмы, мозговой активности подразделяются на пять основных видов: дельта, тета, альфа, бета и гамма. Альфа-ритм, или Ритм ЭЭГ, по-другому, электроэнцефалограммы…

В этот момент Златон заметил Монику, которая, по-крысиному прижимаясь к полу у одного из окон, кралась в его сторону. Как ей удалось пробраться сюда? Разве его сумасшедший братец не предусмотрел все?

Адалин тем временем продолжала вещать Виталику про какие-то там волны. Глупая птица не особенно и скрывалась. Еще чуть-чуть, и Моника бы оказалась прямиком в ее поле зрения.

– Проще! Давай проще, – не выдержал Злат, звякнув цепями, заставляя Платона повернуться.

– Так я вроде просто, – нахмурился Платон, что-то поправив в своих инструментах на столе. – В норме у здорового бодрствующего взрослого тета- и дельта-волны практически отсутствуют…

Моника тем временем короткими перебежками добралась до него. Злат краем глаза увидел, как птичка, пробираясь к нему, наступила лапкой на одну из