по Европе и Азии, с освоением новых территорий давая начало новым видам. Около 1,5 млн лет назад, когда ледники вызвали понижение уровня моря, один из этих видов мамонтов преодолел Берингов перешеек и оказался в Северной Америке, где от него произошел мамонт Колумба. Затем, чуть более миллиона лет спустя, представители той же предковой азиатской популяции во время очередного падения уровня моря снова забрели в Северную Америку. Они дали начало шерстистым мамонтам — одному из последних по счету видов мегафауны, мигрировавших в Северную Америку. Шерстистые мамонты встретились с уже обитавшими там мамонтами Колумба и поладили: шерстистые паслись преимущественно в степях у границы ледника, а колумбовы предпочитали более теплые прерии к югу. Иногда они пересекались посреди Северной Америки, и у них все еще оставалось достаточно общих генов для успешного скрещивания — как показывает сохранившийся генетический материал обоих видов.

Вдали от жаркой африканской родины, при больших размерах тела, быстром метаболизме и необходимости согреваться, у мамонтов развился зверский аппетит. Современный слон съедает до 135 кг зелени в день, и мамонты, должно быть, съедали не меньше, а то и больше. Они поедали все, что росло в степи, без разбора, и, как показывает содержимое кишечников мерзлых мумий, они предпочитали траву и цветы (например, лютики), особенно в длительный летний период вегетации, а зимой пополняли рацион хвоей, ветками и корой.

Для добычи и поедания своих любимых деликатесов у них имелось несколько инструментов. Во-первых, бивни, которые, несмотря на грозный вид, использовались не столько как оружие, сколько как лопаты, чтобы расчищать траву от снега и выкапывать из земли коренья и клубни. Эти бивни — видоизмененная первая пара резцов верхней челюсти — были исполинскими: до 4,2 м в длину, закрученные наружу и вверх красивым завитком, причем росли они на протяжении всей жизни мамонта, по десятку сантиметров в год. В некоторых отношениях они напоминали человеческие руки — они отличались огромным разнообразием форм и размеров в пределах популяций и были асимметричными, и можно предположить, что мамонты могли быть правшами или левшами.

Когда пища была добыта бивнями, оставалось перемолоть ее коренными зубами. Зубы были массивными — до 30 см в длину и до 2 кг весом — и сложными по строению, со складчатой поверхностью из параллельных эмалевых гребней, чтобы растирать зелень. Именно эта недвусмысленная морфология — размеры, форма, гребни — позволила рабам из Стоно тут же распознать слона, когда они извлекли из болота мамонтовые зубы-терки и осуществили первую в письменной истории успешную идентификацию североамериканского ископаемого млекопитающего. Как и современные слоны, мамонт обладал всего четырьмя действующими коренными зубами — по одному на каждой челюсти, — и новые прорезались позади конвейерным способом. У мамонтовых зубов есть еще одна интересная особенность — высокая коронка. Для этой особенности существует термин, который мы узнали в предыдущей главе, — гипсодонтия. Следовательно, мамонты повторили хитрость миоценовых лошадей американских саванн — дополнительно удлинили зубы, чтобы они снашивались медленнее, приспособившись к поеданию абразивной растительности наподобие трав.

Мамонты были общественными животными и по крайней мере часть времени проводили вместе за травяным ужином. В канадской провинции Альберта есть место, где сохранились отпечатки следов размером с тарелку — целое стадо мамонтов прошло по песчаным дюнам, которые нанесло ветром с ледникового фронта. Следы крупных взрослых особей, подростков среднего размера и малышей перемешаны практически поровну. Есть основания полагать, что в большинстве своем эти следы принадлежали самкам. Современные слоны матриархальны и собираются в небольшие группы из матерей с потомством. Самцы в детстве ходят со стадом, но в подростковом возрасте отделяются и становятся независимыми или объединяются в стада холостяков. Пещерная живопись изображает группы мамонтов помельче с типичным обликом самок, сбившихся вместе, — один из первых зафиксированных человеком примеров общественной жизни животных.

Материнство и детство для мамонтов были нелегкими. Это известно благодаря удивительно хорошо сохранившейся в мерзлоте мумии месячного мамонтенка, обнаруженной в 2007 г. на полуострове Ямал — ледяной окраине Сибири, выступающей в Ледовитый океан. Тушку величиной с крупную собаку нашел ненецкий оленевод Юрий Худи, затем ее украли и обменяли на два снегохода, она пострадала от зубов одичавших собак, ее спасли, поместили в музей, а экспонат назвали Любой в честь жены Юрия. Примерно 41 800 лет назад мамонтенок утонул, переходя через реку, — безнадежно увяз на берегу и захлебнулся холодной жидкой грязью. Недолгая и суровая жизнь, жертва безжалостной мамонтовой степи. Но, погибнув, детеныш стал посланием в будущее с информацией о том, как росли и развивались мамонты, которое по иронии судьбы сможет помочь воскресить целый вид, если мамонтов когда-нибудь клонируют.

Мумии мамонтят из вечной мерзлоты Сибири: Люба (вверху) и Юка (внизу).

Фотографии Рут Хартнап и Cyclonaut соответственно

Люба маленькая: детеныш ростом с сенбернара, при рождении она весила, должно быть, около 90 кг. Не случись с ней беда, она бы достигла веса в 4 т и прожила бы 60 лет — число получено на основе подсчета колец роста на костях и бивнях взрослых мамонтов, которые откладывались ежегодно, как на древесных стволах. Беременность мамонтих продолжалась более года, скорее всего, 21–22 месяца, как у современных слонов. Брачный сезон, вероятно, наступал летом или осенью, а детеныши рождались весной либо летом. На это указывает время года, когда погибла Люба, всего через несколько недель после того, как увидела свет. Ее живот был полон, но это не была трава в огромных количествах, как у взрослого мамонта, — ведь она была еще сосунком. Вероятно, ей предстояло питаться материнским молоком еще несколько лет и попробовать растительную пищу на втором или третьем году жизни. Другие окаменелости мамонтят фиксируют этот момент отлучения от материнской груди как сдвиг в изотопном составе костей и зубов. Современные слонята перестают сосать молоко раньше; позднее отлучение у мамонтов, по-видимому, связано с низким качеством и нехваткой пищи в более холодных и темных местах обитания. Впрочем, Люба потребляла не только молоко. В ее желудке нашли также остатки фекальных масс — вероятно, она поедала материнский помет. Хотя для нас это звучит неприятно, для многих млекопитающих это нормальное поведение: малыши таким образом развивают свою кишечную микрофлору.

Любу погубила природа, но, если бы она не увязла на берегу реки, ее могли настичь хищники. Мамонтовая степь изобиловала хищными зверями — пещерными львами, гиенами, волками, медведями, и мамонт представлял собой аппетитный обед. Здоровые взрослые особи были из-за своих размеров не по зубам даже самым свирепым хищникам, поэтому те выбирали детенышей и больных. Разве что один монстр, обожавший мясо, возможно, умел охотиться на полноразмерных