каком караване идут корабли, под чьим лидерством, где они находятся, когда и где должны бункероваться. Начальник штаба знал по именам всех капитанов и штурманов, их достоинства и недостатки: этот чрезмерно осторожен, другой, наоборот, излишне горяч, тот любит проявить инициативу, а этот выжидает указаний.　

Еремеев улучил час, чтобы познакомить меня с особенностями навигации. Он поднял полотняную шторку на стене штабной каюты, закрывавшую огромную карту Арктики. На всем протяжении Северного морского пути, через пять морей — Баренцово, Карское, Лаптевых, Восточно-сибирское и Чукотское — к Берингову проливу и Тихому океану тянулись гирлянды разноцветных флажков. Кое-где они сближались плотными группами-караванами, иные держались одиночками, а некоторые скучились в устьях сибирских рек.　

— Вот наша флотилия на сегодняшний полдень, — сказал Еремеев. — Голубые флажки — ледоколы, красные — транспорты, синие — гидрографические суда, черные — угольщики…　

Преобладали, конечно, красные флаги. Транспортные корабли везли муку, машины, металлы, продовольствие, книги, медикаменты, одежду, обувь, ткани, белье — все, что требовалось для четырехсоттысячного населения Якутии, народов Крайнего Севера и дальневосточных окраин.　

Жирная Черная полоска отмечала трассу Северного морского пути, знаменитую дорогу «Сибирякова», «Челюскина» и «Литке».　

— Вы когда-нибудь подсчитывали, насколько сокращает эта трасса путь кораблей из атлантических портов на Дальний Восток? — спросил Еремеев. — Наши предки не зря увлекались мыслью о Северо-восточном проходе! Смотрите: от Мурманска и Архангельска до Владивостока Северным морским путем — одиннадцать тысяч километров, а через Средиземное море и Суэцкий канал — в два с лишним раза больше: двадцать четыре тысячи. Ну, а путь в обход Африки, мимо мыса Доброй Надежды, как тридцать пять лет назад шла эскадра адмирала Рожественского, еще намного длиннее.　

— К тому же северная трасса проходит в отечественных водах, у берегов родной земли, где советские люди полные хозяева, — заметил Сомов.　

— Это очень важно, — подтвердил Еремеев, взглянув поверх очков. — Правильно говорят: если бы Рожественский мог провести эскадру из Балтики Северным морским путем, возможно, русский флот не знал бы Цусимы… Продолжим наши исчисления. Предположим, нам нужно завезти сто тысяч тонн груза. Для отправки их по железной дорого понадобилось бы сто полных составов. А сколько автомашин и вездеходов заняла бы доставка этих грузов за тысячи километров от железной дороги в глубинные районы Якутии, Крайнего Севера и Дальнего Востока! Притом заметьте, что часть наших грузов идет на Камчатку и Чукотку, а до бухты Провидения Северным морским путем лишь шесть с половиной тысяч километров. Какой выигрыш в расстоянии! А вывоз грузов из Арктики? Сибирский лес, уголь, каменная соль и другие ископаемые…　

— Расскажите, Николай Александрович, как будет проходить навигация, — попросил я.　

— Ледоколы расставлены по всей трассе. В Карском море караваны пойдут под водительством «Ленина» и «Ермака», в море Лаптевых будет работать «Литке», на востоке Арктики — «Лазарь Каганович».　

— А «Иосиф Сталин»?　

— Флагман поведет караваны через пролив Вилькицкого, направится морем Лаптевых в Тикси, а там… видно будет. Будем помогать всем, кому придется трудно. Дела ледоколам хватит: транспорты идут на Колыму, к устью Лены, в Нордвик, на Яну, к полярным станциям, на обследование Новой Земли, на гидрографические работы…　

Беседу прервал стук в дверь, вошел радист:　

— Молния из бухты Провидения. Ответ будет?

Начальник штаба поправил очки, пробежал радиограмму, поморщился.　

— Сейчас в Арктике, как на раннем новоселье в недостроенной квартире, — сказал он. — Семья переселилась, свалила в комнатах вещи. А тут вставляют вторые рамы, красят подоконники, приколачивают плинтусы. Полы грязные, по углам мусор, уйма недоделок. Пока родители наводят порядок, ребенок упал и ушибся; понятное дело — слезы, рев… Оказывается, нужен глаз да глаз… Вот он — ребенок! — помахал Еремеев телеграммой. — Хорошо, что синяком отделался… Ну, ничего, наведем полный порядок в нашем хозяйстве! Ведь нынче только первый год нормальной эксплоатации…　

В дверях появился Папанин.　

— Какие новости, Николай Александрович?　

— Радиограмма из Провидения: «Ненец» едва не нарвался на неприятности…　

А произошло следующее: в восточной части Арктики навигация уже была в разгаре. Многие корабли прошли Берингов пролив и разгружались на побережье. Морскими операциями на востоке руководил испытанный полярный капитан Афанасий Мелехов. С борта линейного ледокола «Лазарь Каганович» он давал указания капитанам судов — какого направления им держаться. Судно «Ненец» получило совет; двигаясь на запад, итти по ломаной линии, в обход льдов. Капитан «Ненца» впервые плавал в Арктике, и предложение Мелехова удивило его. К чему делать разные зигзаги, если судно легко проходит в этом битом льду по прямой?.. Капитан пренебрег полезным советом и, стремясь сократить расстояние, направил корабль прямым курсом. Однако в ледовых морях, вопреки элементарной геометрии, прямая не есть кратчайшее расстояние между двумя точками: очень скоро «Ненец» оказался в восьмибалльном льду — восемь десятых поверхности моря было покрыто льдами. Капитан струхнул, что «Ненца» затрет, и поспешил известить о трудном положении судна. К нему подоспели на помощь и вывели на чистую воду…　

— «Ненец» легко отделался, — сказал Еремеев. — Но на этом примере мы научим капитанов слушаться командования.　

Лучи солнца нагревали каюту. Стало душно. Папанин распахнул окно на палубу и подошел к карте.　

— Ни одна морская магистраль не поглотила столько усилий, упорной борьбы и жертв, какие потребовались для нашей северной трассы, — сказал он. — Но, видно, человеческая память недолговечна: уже забыты все опасности! Семи лет не прошло после похода «Сибирякова», и вот в Арктику попадает впервые молодой человек, вроде капитана «Ненца». Он чувствует себя победителем. Еще бы! Он чуть ли не знаток ледового плавания — знает льды сызмала… по зимним каткам… Такой самонадеянный молодой человек может завести корабль в ловушку, из которой его нелегко будет вытащить…　

Он умолк и насторожился. Послышался глухой шум, скрежет, удары в корпус корабля; можно было подумать, что ледокол задевает морское дно.　

— Лед! — сказал Папанин, перевел стрелку настольного телефона и нажал сигнал: «Михаил Прокофьевич, с первыми льдами вас! Входим в Юшар?.. Да, на полярной станции обязательно побываем…»　

Подступы к проливу были забиты мелким льдом. «Иосиф Сталин» свободно проходил в густом серовато-белом месиве. Справа виднелись отлогие берега материка. По другую сторону пролива зеленели холмы острова Вайгач.　

На границе Баренцева и Карского морей, у семидесятой параллели, расположена полярная станция Югорский Шар, одна из старейших в Арктике; она была основана накануне первой мировой войны. В дореволюционное время на Крайнем Севере имелось лишь четыре морских полярных станции, теперь их — десятки. Это — опорные пункты арктической науки. Они расположены на огромном пространстве от Земли Франца-Иосифа до Чукотки.　

Ученые-полярники ведут исследования на островах и побережье всех арктических морей, вплоть до восемьдесят второй параллели — до Земли Франца-Иосифа.　

Спустили