шестьдесят три; все до одного английские моряки пали жертвой цынги и холодов. Третий корабль, которым командовал помощник Виллоуби — Чанслер, — достиг устья Северной Двины и завязал торговые сношения с русскими. Выдав себя за королевского посла, Чанслер получил вызов от Ивана Грозного в Москву. В результате — между Москвой и Лондоном были установлены дипломатические и торговые сношения.　

«Общество» Кабота стало именоваться «Московской компанией». Несколько десятилетий компания продолжала безуспешные попытки найти Северо-восточный проход. Кому было известно, что еще задолго до того наши поморы на своих утлых корабликах плавали к устьям Оби и Енисея? В конце шестнадцатого века голландец Виллем Баренц, именем которого называется самое западное из морей Советской Арктики, встречал на Новой Земле знаки, установленные неведомыми русскими мореходами. Русские совершали смелые плавания и к востоку от мыса Челюскина, между устьями сибирских рек, но и об этом никто, кроме самих смельчаков, не знал.　

Семнадцатое и восемнадцатое столетия ознаменовались крупнейшими географическими открытиями русских моряков. Они прокладывали дорогу в полярных льдах, открывали земли, проливы и бухты. Но слава осенила имена многих русских мореплавателей, когда их давно уже не было в живых…　

Мудрому взору доступно научное предвидение, проникающее сквозь завесу будущего. В середине восемнадцатого столетия Ломоносов писал:　

Напрасно строгая природа

От нас скрывает место входа

С брегов вечерних на восток.

Я вижу умными очами:

Колумб российский между льдами

Спешит и презирает рок…

Этому предсказанию суждено было осуществиться только в советскую эпоху, в годы сталинских пятилеток. Через полтораста лет со времени Великой Северной экспедиции Северо-восточный проход все еще оставался загадкой. Недосягаемые «белые пятна» на карте Арктики по прежнему волновали ученых и путешественников…　

Летом 1878 года из шведского порта Гетеборг вышел зверобойный пароход «Вега» с экспедицией исследователя Норденшельда, организованной на средства Александра Сибирякова, предприимчивого и образованного сибирского богача. Спустя двенадцать с половиной месяцев «Вега» миновала Берингов пролив. Северо-восточный проход был преодолен! Но… с вынужденной девятимесячной зимовкой у Колючинской губы, на подступах к Тихому океану. И снова на десятилетия откладывается возможность практического использования великой полярной магистрали. Даже Норденшельд полагал, что Северный морской путь «едва ли будет иметь действительное значение для торговли…»　

Шли годы. Льды продолжали свой вековой путь в Полярном бассейне. Иногда среди ледовых полей появлялся экспедиционный корабль. Исследователи и путешественники стремились к Северному полюсу, по прежнему искали морского пути вдоль сибирского побережья. К северу от Новосибирских островов погибла «Жаннетта» — корабль американской полярной экспедиции Де Лонга. Центральную Арктику пересек Фритьоф Нансен на «Фраме». Дрейфовал со льдами корабль Руала Амундсена — «Мод». Русские суда «Таймыр» и «Вайгач» после нескольких попыток и вынужденной зимовки впервые совершили сквозное плавание Северным морским путем с востока на запад — из Тихого океана в Атлантику.　

Эти экспедиции принесли много ценного для географии Арктики, расширили знания о северной стране. Но заполярная морская магистраль, пройденная на всем протяжении «Вегой», «Таймыром» и «Вайгачом», не подчинялась воле человека: на пути кораблей Арктика воздвигала несокрушимые ледовые барьеры, вынуждая моряков долгие месяцы зимовать где-либо на северном побережье.　

Теперь речь шла уже не о проходимости Северного морского пути, а о том, чтобы совершать плавания между двумя океанами за одну навигацию, в летние месяцы, когда льды у берегов Сибири более доступны. Как и сотни лет назад, эта идея владела многими умами. Советским людям выпала честь претворить ее в действительность.　

Сперва начались регулярные рейсы кораблей через Карское море к устьям Енисея и Оби для вывоза сибирского леса. Зверобои на ледокольных судах развивали промысел гренландского тюленя в Белом море. В Арктике возникали новые полярные станции: на Земле Франца-Иосифа у восьмидесятой параллели, на северной оконечности Новой Земли, на острове Врангеля, на мысе Челюскин. Летчики повели наступление с воздуха. Это мирное завоевание огромной северной страны несло советскую культуру отсталым народам Крайнего Севера…　

Историю Северного морского пути советские полярники ведут с 1932 года. В тот год ледокольный пароход «Александр Сибиряков», выйдя из Архангельска в арктическое плавание на восток, через шестьдесят четыре дня достиг Берингова пролива; впервые в истории полярного мореплавания великая водная магистраль была пройдена за одну навигацию, без зимовки.　

Спустя год рейс «Сибирякова» был повторен «Челюскиным». В обратном направлении, с востока на запад, Северным морским путем прошел ледорез «Литке». Арктика была покорена.　

Каждое лето все больше кораблей стало появляться в полярных морях. В 1935 году проливом Вилькицкого, мимо мыса Челюскин, прошли девятнадцать судов. В следующую навигацию четырнадцать кораблей совершили сквозное плавание между двумя океанами. Советские флаги реяли над всеми морями Ледовитого океана.

IX

«Иосиф Сталин» одиннадцатимильным ходом приближался к проливу Югорский Шар.　

На ледоколе, после неизбежной сутолоки первых часов дальнего плавания, установилась спокойная деловая атмосфера. В небольшой каюте расположился штаб арктической навигации. Из Москвы и Ленинграда, из северных и восточных портов, с ледоколов и транспортных кораблей, с авиационных баз и полярных станций, с арктических рудников и с самолетов ледовой разведки круглые сутки приходили донесения, сводки, запросы, предложения. Обильная радиокорреспонденция перерабатывалась в штабе. Во главе его стоял Николай Александрович Еремеев, человек большой культуры и знаток дела, всегда скромно державшийся в тени.　

В полдень и по вечерам в штабе собиралось оперативное совещание. Еремеев докладывал, где находятся ледоколы и караваны, каковы планы судоводителей, какова обстановка на трассе. Гидролог Сомов и синоптик Дрогайцев рассказывали о движении льдов, циклонах и антициклонах, демонстрировали карты, испещренные цифрами, значками и волнистыми линиями, понятными только специалистам, объясняли метеорологический и ледовый прогнозы:　

— Черевичный пятнадцать часов летал над морем Лаптевых и в восточной части Карского моря… У острова Белый льды отодвинулись на север… В районе архипелага Норденшельда в ближайшие сутки можно ожидать резкого ухудшения обстановки…　

Папанин изредка перебивал короткими нетерпеливыми вопросами. Подумав, принимал решение. Еремеев записывал приказание и шел в радиорубку. От флагманского ледокола во все концы Арктики протянулись невидимые нити. Каждый полярный моряк знал, что его труд находит свое отражение в штабе навигации, что успех складывается из общих усилий. «Мы начали нормальную эксплоатацию Северного морского пути. Каждый из нас должен выполнить свой долг!» — говорилось в обращении к полярным морякам, переданном по радио с борта ледокола. Арктический флот готовился к борьбе со льдами. Корабли вышли на линию боя. Около ста вымпелов развевалось над полярными морями.　

Всех нас поражала память Еремеева; он не только помнил названия всех транспортов, гидрографических судов и ледоколов, находящихся в плавании, но и в