В Хамештев мы пошли пешком. Клотти хоть и ныла, что ее графские ножки не предназначены для ходьбы по «этим ужасным захолустным дорогам», но я все равно не позволила ей ехать верхом на своей лошади. Но и сама тоже не села в седло, чтобы все было по справедливости. Вела лошадь под уздцы, стоически выслушивая недовольство юной графини.

Дорога пролегала через лес. Пользовались ей, похоже, редко. Но хоть с погодой повезло: чудесный летний день, безоблачное небо… И я очень старалась не думать о том, что теперь попаду домой только поздно вечером. И что такая важная поездка в столицу прошла мимо меня.

И если это худо-бедно удавалось, но вот сдерживать свое раздражение становилось все труднее.

Может, я, конечно, была не права. Может, с моей стороны это было жестоко. Но казалось, что даже новость о предательстве Фирона недостаточно встряхнула Клотти. Совершенно непривыкшая к самостоятельности девушка упорно пыталась переложить все на меня – по сути, совершенно незнакомого человека. Но я не собиралась потакать этому. Здравый смысл явственно подсказывал, что милосердие и сочувствие – это не то, что и вправду может помочь Клотти.

Ойкая чуть ли не каждый шаг и спотыкаясь на каждой колдобине, Клоттильда уже вовсю искала крайнего:

– А ведь если бы ты не появилась, я бы не узнала правду, и все было бы так, как и задумывалось! Мы бы с Фироном тайно поженились, и он бы наверняка и дальше изображал влюбленного в меня. Пусть это была бы ложь, но я бы об этом не знала и как бы была счастлива!

А она точно родственница леди Ифильды?.. Или от всего интеллекта бабушки внучке не перепало ни щепотки?

– Толку от такого фальшивого счастья? – возразила я. – И ты хоть понимаешь, что оно бы в любом случае не длилось бы вечно? Дождался бы этот негодяй, пока твоя семья снабдила бы вас состоянием, и избавился бы от тебя. Отравил бы, подстроил несчастный случай… И остался бы счастливым и несказанно богатым вдовцом…

– Он бы так не поступил! -возмущенно перебила Клотти.

– Думаешь? – я выразительно глянула на нее.

– Не знаю, – буркнув, она отвела взгляд. – Уже не знаю.

На несколько минут воцарилось молчание. И я очень старалась сосредоточиться на умиротворенном пении птиц в листве придорожных деревьев, на убаюкивающем шелесте ветерка в листве. Вроде бы летняя идиллия, но насколько же в Запретной Роще она совершеннее… Только почему?..

– И как мне теперь быть?

– Ты у меня спрашиваешь? – изумленно уточнила я. – Я – ведь совершенно посторонний человек.

– Но больше же мне тут спрашивать не у кого, – Клотти развела руками, мол, глянь по сторонам, раз такая невнимательная, никого тут нет.

– Так а сама подумать и принять решение не хочешь?

– Если бы я сама знала, то и не спрашивала бы, – она нервно закусила губу.

Я тяжело вздохнула.

– Ладно, идти нам еще долго, так что времени предостаточно. Давай думать вместе. Вот вернешься ты сегодня домой и что дальше?

– Мне скандал устроят. Наверняка ведь уже обнаружили, что я сбежала. А если Нэйтан узнает правду, то он точно Фирона убьет!

– И? В чем конкретно проблема? Ты не можешь решить, какую шляпку наденешь на похороны?

– Как можно быть такой жестокой и бессердечной?! Я не хочу, чтобы Фирон умирал! Я хочу, чтобы он вдруг осознал, что любит меня на самом деле!

Силы небесные, ну почему я не оставила ее на постоялом дворе…

– Клотти, подобные люди не исправляются, пойми.

– Тебе-то откуда знать? – скептически фыркнула она. – Ты ведь не старше меня!

– Но я не сидела всю жизнь в четырех стенах, и никто мне ничего на золотом блюдечке не приносил, – раздраженно возразила я. – Я работаю с четырнадцати лет и успела насмотреться на разных людей. И то, что тебя растили, как цветок в оранжерее, теперь сказалось такой вот бедой.

– Конечно, это мама с папой во всем виноваты, – тут же подхватила она. – И Нэйт тоже виноват!

– Может, они и виноваты в том, что ты несамостоятельная. Но мне почему-то кажется, ни твои родители, ни брат не виноваты в том, что ты не задумалась о последствиях своего поступка. Побег из дома – это, уж прости за откровенность, глупо.

– А как еще я должна была поступить?! – Клотти резко остановилась, на лице проступили красные пятна. – У меня не хватило духа признаться матери, что я бесчестна! Я рассчитывала, что мой побег будет выглядеть как романтический порыв, а тайный брак станет доказательством силы чувств! И родители не станут сердится, примут все, как есть! А теперь что?! Вот что мне теперь делать?!

Остановившись, я молча на нее смотрела. Все-таки те слова злобной служанки я восприняла лишь как попытку причинить боль. А выходит…

– Этот негодяй совратил тебя?

– Я думала, мы любим друг друга, – прошептала она сбивчиво. – Фирон сказал, что влечение тел – это самое главное доказательство силы любви. Он говорил, что девушкам внушают беречь свою честь те, кто сам никогда не испытывал таких сильных чувств. И я ведь была уверена, что мы все равно вот-вот поженимся. А теперь… Теперь я обречена на одиночество. Мою матушку хватит удар, если она узнает о моем бесчестии. Ведь для нее важнее всего общественное мнение!

– Я не знаю твою матушку, но думаю, что собственная дочь для нее все же важнее, – мягко возразила я. – Клотти, все ошибаются, с этим ничего не поделать. Ты стала жертвой хитрого мерзавца. И, прости, в этом отчасти и твоя собственная вина. Но в такой сложной ситуации надо не виноватых искать, а разумное решение.

Она ничего не ответила. Мы продолжили путь молча, каждая погруженная в свои мысли.

И я с тихим ужасом осознавала, что сама я могла бы поступить ничуть не лучше. Будь у нас с Дэйтом больше возможности, больше времени… Где гарантия, что я бы тоже устояла? Тем более при невозможности выйти замуж все воспринимается иначе… И поддаться чувствам уже не казалось мне бесчестьем, а лишь тем самым мимолетным счастьем…

Самой стало стыдно от подобных мыслей. И вправе ли я осуждать Клотти, если не так уж велика между нами разница?..

В Хамештеве мы купили еще одну лошадь. И Клотти даже ни слова не сказала ни про грязь, ни про запустение небольшой деревушки. Видимо, настолько устала и морально, и физически, чтобы уже было не до капризов.

День уже клонился к вечеру, когда мы отправились обратно в Вайдерхофф. Клотти пребывала в понурой задумчивости, ну а я не лезла к ней с разговорами. Беспокойство о поездке Вентона и Филинды неуклонно сменялось навязчивыми мыслями о Дэйте. От всего этого просто голова шла кругом!

Наши лошади шли рядом. Мы проделали уже больше половины пути, когда Клотильда вдруг спросила:

– Зачем ты мне помогла? Ты же наврала про гильдию наемных магов.

– Я не знаю зачем, – я пожала плечами. – Я бы могла сказать, что из уважения к твоей бабушке, с которой я знакома. Но все же нет.