— Не могу, — шептала еле слышно и проваливалась куда-то, в сон или полусознание, она и сама не знала. И только голос Романа заставлял выныривать обратно:

 — Маленькая моя, Сашенька, помоги ему, ну еще немножко, попробуй, ты же сильная, моя Эй…

Откуда и силы брались. А когда ей на живот положили крупного, крепкого мальчишку, из глаз сами брызнули слезы.

 — Ну что же, папа, надевайте сыну носки, ножки мерзнут, хоть он у вас и богатырь, — весело подсказывала акушерка, укутывая малыша, и Сашка видела, как у мужа тряслись руки. И она знала, что никогда не забудет то чудесное выражение глаз, когда он смотрел на них обоих.

 — Я вас люблю, — повторял без конца Роман, совершенно не стесняясь присутствующих медиков, его глаза блестели, — я тебя люблю, Сашка.

 — И я люблю, Рома, и я…

Денька был мечтой, а не ребенком — корми его вовремя, да памперсы меняй, он беспробудно спал четыре-пять часов подряд, зато потом выедал все запасы молока у Сашки, что неизменно вызывало шок у его родителя.

— Маленькая, куда в него столько лезет? Может, это много? Может, ему столько нельзя?

— А ты попробуй отбери, — предлагала Сашка, делая пригласительный жест.

Но стоило Роману только протянуть руку к ее груди, как их жизнерадостный и миролюбивый сын начинал воинственно отмахиваться и отталкивать отца, бессовестно посягнувшего на его собственность, что вызывало у всех присутствующих приступы дикого веселья.

Денька родился крупным и рос, как царевич Гвидон, не по дням, а по часам. В свои три месяца он был как Дашка в год. И она, и Илюша пошли в своих матерей, зато происхождение Дениса Романовича не оставляло никаких сомнений — каждому было ясно, что это копия деда Олешина, хоть тот по-прежнему терпеть не мог, когда его называли дедом. Зато после первой же встречи с младшим внуком Сашка поняла, что в их империи произошел очередной дворцовый переворот, и пальма первенства теперь навечно перекочевала к самому молодому Олешину.

С матерью Романа Сашка была знакома только по скайпу, они собирались в гости за океан, но немного позже, слишком уж Денька был маленький. Роман познакомил их практически сразу же, предварительно сам с ней пообщавшись и, как поняла Сашка, рассказал всю историю их знакомства с самого начала.

Алла Яланская ей сразу понравилась, она была еще довольно молодой, красивой женщиной, все время улыбалась и очень тепло смотрела на Сашку. А потом попросила сына оставить их вдвоем.

— Я очень рада, что ты нашла в себе силы простить Ромку, Сашенька. Он мне все рассказал, мой сын причинил тебе немало горя, но я помню, как он тогда рвался обратно, я так и поняла, что не обошлось без тайной любви. У вас все получится, он тебя любит, я никогда не видела его таким счастливым,  — она говорила с легким акцентом и продолжала тепло смотреть на Сашку.

— Я тоже его люблю,  — ответила Саша просто, — и не представляю без него жизни. Я не для него это делала, а для себя. И для Дашки.

— Ты меня с ней познакомишь?

Будущей свекрови были чужды предрассудки ее первого мужа, она сходу представилась Дашке как бабушка Алла, а Илья ее и так знал. Рождение малыша не стало для Дашки проблемой, старшая дочь Яланских-Олешиных готовилась к международным соревнованиям по конному спорту, у нее были все шансы взять минимум серебро, ее отец раздувался от гордости. Денька для Дашки стал лишь еще одним младшим братом, которого она развлекала по мере сил и желания. А вот Илья отреагировал неожиданно.

Он словно испытывал Сашу, мог подойти и взобраться на руки, когда она держала Дениса, при этом заглядывал в глаза, будто чего-то ожидая. Саша терпеливо перекладывала малыша на одну руку, усаживала старшего сына поудобнее и целовала обоих, куда могла дотянуться. Как правило, долго Илья не засиживался, максимум пару минут, а потом бежал по своим делам. Однажды эту сцену застал Роман.

— Илюха, ты куда на маму лезешь, ты что не видишь, что ей тяжело?  — попытался он вмешаться, но Саша его остановила.

— Мне не тяжело, Рома, наоборот, я скучаю по Илюшке и рада, что он пришел со мной посидеть.

Мальчик еще немного покрутился, спрыгнул с ее затекшей коленки и умчался прочь.

— Что это было?  — озадаченно повернулся к ней Роман.

— Он ревнует к Деньке, Рома, разве ты не видишь? — с укоризной проговорила Сашка, устраивая малыша на руках, как раз близилось время кормежки. — Светлячок пытается понять, какой теперь у него статус, ведь раньше он у нас был младшим. И он переживает, что у нас теперь нет на него времени.

Роман хмурился и качал головой, но интуиция Сашку не подвела, однажды, глядя, как она переодевает Дениску, Илья снова заглянул ей в глаза и спросил:

— Ты теперь будешь его любить больше?

Сашу испугал страх, мелькнувший в голосе ребенка, она лихорадочно заметалась в поисках ответа, и на нее буквально свалилось благословенное:

— Нет, я не могу любить его больше, чем тебя или Дашу, сынок. Зато тебя я люблю дольше.

— Это как? — недоверчиво склонил голову набок ее такой чувствительный мальчик.

— А ты сам подумай. Ты у меня появился почти на целый год раньше Деньки, значит тебя я люблю дольше, вот возьми календарь и посчитай точно, на сколько месяцев.

Илюша озадаченно хлопал ресницами, а Сашка несказанно радовалась такой удачно прилетевшей мысли, потому что после этого отношение старшего брата к младшему заметно потеплело, он даже смотреть стал на малыша покровительственно-снисходительно. Еще бы, бедняжка, его родители так недолго любят!

Роман, когда услышал такую интерпретацию родительской любви, перед сном пристал к жене с распросами.

— Маленькая, что это за повальное увлечение календарями в семье? Что там так тщательно вычисляют наши дети?

— Они считают, как долго мы их любим, — засмеялась Сашка и передала ему свой разговор со старшим сыном. Роман пристально посмотрел на нее, потом притянул к себе за затылок и спросил тем самым голосом, от которого у нее немели колени:

— Не знаешь, за что мне тебя подарили? Я же не заслужил тебя, маленькая!

Саша принялась убеждать его, что он не так уж и плох, а потом пришла его очередь быть убедительным…

…Саша улыбнулась воспоминаниям и мужу, склонившемуся над детским шезлонгом.

— Привет, бандит! Ну что, ты еще не съел нашу маму?

Малыш шумно радовался отцу, тот поцеловал ему обе ножки и присел перед Сашей.

— Привет…  — поцеловал в живот, наверное, по привычке.

— Там никого нет, — засмеялась она, поглаживая колючий затылок.

— Я очень надеюсь, — серьезно сказал Роман и начал прокладывать губами дорожку вверх, при этом его рука двигалась прямо противоположно. — Я их сплавил, маленькая, а Юру отослал на своей машине на мойку, там еще чистку салона надо сделать, в общем, у нас часа три точно есть.