Родители попросили выдать им на выходные старших внуков, чтобы дать возможность дочери с мужем отдохнуть и провести время вдвоем. Роман не заставил долго себя упрашивать и тут же отвез детвору тестю с тещей.

— Ты голоден? 

— А ты не видишь, — он продолжил свое умопомрачительное восхождение.

— Я не о том, Рома, — Сашка притянула мужа к себе, и он с готовностью улегся рядом, не убирая рук. — Ты же с работы. Вот твой сын, например, точно проголодался.

— Я не с работы, а от тещи, — поправил Роман, — оттуда меня без кормежки выпустят, только если я буду без сознания или при смерти.

Это была правда. С ее родителями у мужа сложились самые теплые отношения, хотя первое знакомство прошло со скрипом. Они как раз подали заявление и собирались ехать знакомиться к родителям в село, где те проводили большую часть лета, но тут позвонил Олешин и сообщил Роману, что тоже желает присутствовать при знакомстве.

— Ну все, — раздосадованно хмыкнул Роман, — будет нам всем маленький Афганистан.

— Почему ты так думаешь?  — удивилась Саша.

— Увидишь.

Тогда Сашка подумала и позвала Логвиновых.

— Значит будешь свататься по всем правилам.

Конечно, она заранее предупредила родителей, мама готовилась три дня, как на свадьбу, а тут еще сын и отец Олешины скупили половину супермаркета. Знакомство началось слегка натянуто, родители Сашки были людьми современными, гуглить умели и о том, какая птица залетела в их края, имели самое полное представление.

Но Олешин повел себя на удивление просто, взял из багажника по два пакета в каждую руку и потащил в дом. Сашкина мама пригласила всех за стол, накрытый в просторной, увитой виноградником беседке, Роман покачал головой.

— Я хотел бы сначала кое-что вам рассказать, Надежда Алексеевна. Возможно, после этого вы вместе с Михаилом Юрьевичем выгоните нас в шею.

— Тебя может и погонят, а меня за что?  — искренне удивился Олешин и скомандовал. — Михаил, наливай, покажем этим салагам, что такое десантура.

— Очень здравая мысль, Стас, — одобрительно кивнул Сашкин отец, разливая виски.

Сашка не ожидала, что Роман захочет сам все рассказать, она думала потом как-нибудь преподнести родителям лайт-версию их первого знакомства. Но тот сухо заметил, что скрывать ему нечего, раз накосячил в свое время, пусть они об этом узнают от него самого.

Мама молчала, переводя ошеломленные глаза с дочери на рассказчика, отец сидел мрачный, как туча — он очень болезненно воспринял тогда ее решение стать матерью-одиночкой в восемнадцать лет, да еще и неизвестно от кого. Когда Роман умолк, установилась неловкая тишина, и тогда заговорил Олешин.

— Я не стану бросаться грудью на защиту своего сына. Все, что тогда произошло, можно назвать глупостью, безрассудством, как угодно, но одно скажу точно: мой сын не способен на подлость. Он не негодяй и не мерзавец. Дурак да, но не подонок. И если Саша решила дать ему шанс, уверен, она не пожалеет.

Мама, все еще потрясенно поглядывая на притихшую парочку, сказала негромко:

— Это как в кино, дети, так не бывает. Выходит, Дашуня почувствовала родную кровь, пришла на помощь брату. Разве это случайность, Миша, это судьба…

Конечно, никто не стал посвящать родителей в степень родства Илюши и Даши, это было совершенно ни к чему. Отец пару раз крякнул, тихо матернулся, получил тычок в бок и выдал:

— Раз ты так считаешь, Надя, и раз Санька решила, что тут говорить. Но смотри, зять, — он так выразительно взглянул на Романа, что сомнений в его отношении ко всему происходящему не оставалось.

— Смотрю,  — очень серьезно ответил Роман.

— За такое не грех и выпить, — подытожил Олешин. — Наливай, замкомвзвода.

По мере опустошения бутылки атмосфера разряжалась, аромат жареных на углях стейков способствовал перемирию, и Сашкин отец гордо водрузил на середину стола бутыль с напитком коньячного цвета красноватого оттенка.

— Кальвадос, — сообщил он присутствующим мужчинам. Те уважительно посмотрели на бутыль.

— А почему он красный, дядь Миша?  — удивился Андрей.

— Так яблоки красные, Андрюха, — не менее удивленно ответил отец, очевидно, для него ответ лежал на поверхности.

— Какие яблоки? — не понял Роман. Сашка опустила голову, пряча улыбку, до любимого явно еще не доходило, кто являлся производителем «кальвадоса».

— «Слава победителю», — все так же недоумевал будущий тесть.

— Наливай, Миша, — нетерпеливо подтолкнул его под локоть Олешин, — сейчас мы этих дрыщей тренировать будем.

После трети выпитого «кальвадоса» они в самом деле заставили Романа с Андреем подтягиваться и отжиматься на счет. Анна с Сашкой с интересом наблюдали в сторонке, дети увивались возле мужчин.

 — А пусть теперь на скорость по пластунски вон туда через огород проползут. Как думаешь, старшой? — вопрошал Сашкин отец.

 — Пусть ползут, замкомвзвода, — кивал Олешин.

 Спасла их Сашкина мама.

 — Так все, дембель. Отстали от детей. Ты иди за стол, Стасик, не слушай этого тренера, ему лишь бы язык почесать.

 — Ты нас не сбивай, Надежда, — мотал головой ее муж, — мы со старшим сейчас на озеро пойдем. Покажем, как десантура приводняется.

 — Веди, замкомвзвода,  — поднялся Олешин и пошатнулся.

 — Мальчики, сходите, присмотрите за этими дембелями,  — умоляюще сложила руки мама,  — утопятся еще, дураки пьяные.

Когда Андрей с Романом привели отцов обратно, те шли в обнимку и с чувством пели «десятый наш десантный батальон». Наутро Олешин объявил, что выльет в унитаз весь свой бар и с этого дня больше ничего не будет пить кроме «Михиного кальвадоса». Тем летом родители дважды гостили на даче Олешина в Испании, осенью летали в Турцию, а зимой отдыхали в Эмиратах. Роман очень старался, и теперь пользовался заслуженной любовью родителей жены.

Роман принес Деньку, и пока Сашка кормила ребенка, сидел у нее за спиной, обняв их с малышом, и заглядывал через плечо.

— Что ты будешь делать, когда у него вырастут зубы, маленькая? Он же тебя сгрызет!

Сашка подставляла шею под его губы и улыбалась:

— Не сгрызет, они же не сразу все вырастут.

— Я уже не помню…

Денька мирно засопел, и Саша осторожно переложила его в шезлонг.

— Идем плавать, — Роман потянул ее в воду, на ходу развязывая завязки купальника. Саша обвила руками загорелую шею и прижалась к ней щекой. — Какая же у меня красивая жена, ты это знаешь, Сашка?

Она ни разу не пожалела, что стала его женой. «Дай нам шанс. Дай мне шанс», — сказал тогда Роман, и Саша холодела от одной мысли, что могла отказать ему в порыве глупой, ненужной гордости. Если можно быть счастливой, почему же не стать ею? И не сделать заодно счастливыми тех, кто тебе дорог? К девочке Эй вернулся ее славный парень Робин Гуд, а значит на свете одной сказкой со счастливым концом стало больше...