а на одном из распространённых людских наречий. Впрочем, святой отметил, что диалект их немного отличается от привычного ему, и он решил послушать двух собеседников, дабы выяснить, что именно работает не так.

Девушка снизу-вверх смотрела на юношу, сверля того уничтожающим взглядом, от которого любому нормальному человеку стало бы не по себе. Она выкрикнула голосом, полным обиды:

— Что значит «всё равно собирался исчезнуть»?! Как это понимать, Соли?!! — Негодовала Лили.

Вэ Соли никак не реагировал на почти осязаемые волны ненависти, он умиротворённо ответил:

— Так и понимай. Я собирался по возможности подчистить все доступные свидетельства своей жизнедеятельности, после чего инсценировать свою смерть и тем самым избавить своё прошлое от себя. Конечно, проще было бы самоуничтожиться, но я уже давно пришёл к выводу, что жизнь стоит того, чтобы её… жить.

— Ты хоть попытался вспомнить обо мне, когда придумывал всё это дерьмо? — Лили понемногу начала успокаиваться, но отнюдь не прекращала злиться.

— Конечно. — Флегматично подтвердил Соли. — Более того, именно ты, Лили, навела меня на мысль о приемлемости подобного решения.

Юная бестия возмутилась словами того, кого считала наставником:

— При чем здесь я?

— При том, что само моё существование нанесло твоему сознанию необратимый вред, который я не в силах исправить. Разве ты сама не осознаёшь, что из-за меня почти лишилась возможности найти подходящее место среди людей? Я другого желал.

— Как будто мне нужно место среди людей… — Нахмурилась Лили.

— Вот об этом я и говорю. Необратимый вред. — Соли собрался было изобразить на лице сочувствие, но не смог вспомнить, как это делается.

Вдруг Лили улыбнулась, у неё, в отличие от Соли, улыбка выглядела весьма приятно. Она весело, словно и не злилась только что, произнесла:

— Я, конечно, рада, что ты так сильно переживаешь за меня, но я теперь нахожусь не в мире людей, так что никакого вреда ты мне не причинил, Соли.

— То есть? — Последовал короткий вопрос.

— После твоего исчезновения та игра, SW, начала временами создавать проходы между двумя мирами. — Явно довольная собой, поведала Лили. — Разобраться, как они появляются, было сложно, и ещё сложнее было воспользоваться одним из проходов. Но я справилась. Только что я попала на осколок Тетиса! Как тебе такое, Соли?

— Неконтролируемые спонтанно возникающие разрывы пространства, так? — Юноша обернулся и окинул тяжёлым взглядом демоницу.

Вета невольно хихикнула и, состроив самую невинную мордашку из всех возможных, проворковала:

— Ой, ну кто бы мог подумать, что всё так обернётся… Эт-то, Соли, ты тут с малявкой важные вещи обсуждаешь, так что, продолжай, не отвлекайся, важные вещи всенепременно важны, а мы пока пойдём воспоминание посмотрим, я как раз тот день пропустила… — И Вета торопливо схватила за руку Иессея, увлекая того прочь от своего спутника и едва слышно прошептав ему на ухо: «сваливаем, пока меня не засмеяли».

После прикосновения демоницы окружающая святого обстановка резко сменилась. Теперь это была не безжизненная равнина с множеством неясных образов, а вполне приятный весенний день в элитном районе человеческого мегаполиса.

Кое-что изменилось и для двоих людей. Только сейчас они смогли увидеть святого, который с их точки зрения просто появился из ниоткуда.

— О, Иессей собственной персоной. — Как ни в чём не бывало произнёс Соли.

Однако Вета поспешно уводила Иессея от людей, не обращая никакого внимания на то, что прикосновение демона для святого болезненно. Сама она никакого дискомфорта не демонстрировала. Это неправильно.

Оказавшись на достаточном отдалении от Вэ Соли, Вета, наконец, расслабила свою мёртвую хватку, от чего Иессей издал вздох облегчения. Они остановились возле входа в один из частных домов, кои заполняли собою улицу и всем своим видом свидетельствовали о высоком достатке владельцев. Этот дом пусть и немного, но отличался от прочих, отличался не только запущенностью лужайки, но и весьма приметным «садовым гномом» — низкорослым рыжебородым воителем в сурового вида доспехах и с массивной секирой в руках.

Святой посмотрел на входную дверь. Он обдумывал произошедшее, упорно не связывавшееся в целостную картину, и в результате, решив хоть что-нибудь для себя прояснить, спросил у демоницы:

— Ты сказала, что это воспоминание, но перед этим упоминала сон. Что это значит, демон?

— Так ведь это мой сон. — Беззаботно ответила та. — Понимаешь, сны таких, как я, состоят из воспоминаний. Так проще. Хотя немного неожиданно, что сны моего Соли смешались с моими и стали такими же, но, как по мне, то это просто отлично! Например, сейчас мы в важном воспоминании Вэ Соли, я тот день как раз пропустила. Но сперва о главном. Я понимаю, почему Лили ошивается в наших снах, живая плоть и всё такое… Но ты-то как сюда попал?

Иессей немного подумал, после чего сказал, как есть:

— Я просто должен был встретиться с неким оракулом и выполнить его поручение.

— Лично знаю только Истинного Оракула.

— Да. Истинный оракул, мой создатель так его и назвал.

— Теперь ясно, как ты сюда попал. — Вета задумалась. — Истинный Оракул, это его титул, кстати. Раз должен ему, то и встретишься, и поручение выполнишь, не сомневайся. Но что ему от меня могло понадобиться в этот раз? А, плевать, я при любом раскладе подпалю его, если увижу. Ладно, я пошла внутрь, можешь со мной, если хочешь.

Иессей оценил ситуацию и сказал:

— Пожалуй, стоит воспользоваться твоим предложением, демон. Наверняка я здесь не просто так.

— Вот и не стой столбом, лампочка говорящая. — Сказала Вета и прошла сквозь закрытую дверь.

— Хватит называть меня лампочкой! — Крикнул ей вдогонку Иессей.

Голова Веты выглянула обратно, из-за чего стала напоминать охотничий трофей, прикреплённый к двери. Вета с насмешкой произнесла:

— Тогда хватит называть меня демоном.

— Хорошо… Вета. — Не без сомнения согласился святой.

— Так-то лучше, Иессей. — Игриво подмигнула демоница.

***

5 лет до начала внеземной интервенции.

Внутри просторного дома уверенно царил беспорядок. Казалось, что вещи (большую часть из которых составляли разнообразные фигурки персонажей фильмов и игр, а также постеры и тематические мягкие игрушки) попросту не имеют какого бы то ни было должного расположения. По сути, дом создавал впечатление обители ограбившего комикс-конвенцию ребёнка.

Однако стоило пройти немного пройти вглубь дома, как обстановка резко менялась, и становилось понятно, что дом разделён на две части. И вторая часть дома тоже оставляла о себе особое впечатление. Наполненная красками другого плана, эта часть дома находилась в полумраке, плотные шторы не пропускали внутрь ни одного лучика света. Здесь также имелось обилие вещей, однако вещи разительно отличались не только своей упорядоченностью, они напоминали коллекцию, пригодную для оформления лаборатории в фильме ужасов.

И из