же животным, которое войдет в ловушку. Оптимальная методика ловли макак, как мне объяснили, состоит в том, чтобы поймать их как можно больше в первый раз, потому что эти звери очень умные и быстро учатся. Увидев, как поймали их сородичей, они станут избегать ловушки. Так что если вы держите в руках веревку, вы должны терпеливо ждать нужного момента, – когда в ловушке окажется как можно больше животных.

Мое задание было простым: когда дверца закроется, я должен подбежать к ней и подпереть ее ногой, чтобы пойманные макаки не сбежали. А потом начнется сложная часть: Грегори Энгель усыпит их, введя через шприц телазол, быстродействующее снотворное для животных. Как сделать инъекцию бьющейся в истерике мартышке? В данном случае – воткнуть шприц в бедро прямо через сетку. Профессор Мохаммед Мустафа Фироз, главный бангладешский помощник Энгеля и Джонс-Энгель, будет держать оборону. Ему помогут еще четверо студентов. Оборона – это тоже важно, потому что оставшиеся на свободе мартышки могут наброситься на людей в попытке освободить своих товарищей. И с этим «засадным полком» надо считаться. Лиза Джонс-Энгель, чей гений стоял за всем этим проектом, не могла войти на территорию, потому что к святым местам не пускают женщин; она ждала в близлежащем дворике вместе с несколькими ассистентками, чтобы взять у мартышек кровь. Раз, два, три: поймали, усыпили, взяли анализы. Что может быть проще?

Много чего может быть проще, вот что я вам скажу.

В ловушку сложили воздушный рис и бананы. Буквально через пару секунд на приманку уже клюнуло несколько мартышек. Они лазали по ловушке, и снаружи, и изнутри. Большинство, впрочем, держалось в отдалении. Но, похоже, среди них быстро разлетелся слух: они все больше возбуждались, с окрестных крыш прибегали все новые животные; их было, пожалуй, около сотни, они то с нервным любопытством глядели на нас, то с вожделением – на приманку. Мы сидели на ступеньках, притворяясь совершенно равнодушными и стараясь даже не смотреть в их сторону. Фироз держал веревку и терпеливо ждал, словно опытный рыбак, наблюдающий за поплавком. Он ждал и ждал, и вот в ловушку влезло нескольких самых больших макак. Один из них, большой самец с телосложением Шварценеггера и очень длинными клыками, возможно, был вожаком стаи. Он был смелым. И хотел урвать побольше. Вслед за ним в ловушку вошло еще несколько животных. Фироз потянул за веревку.

Дверь ловушки опустилась, поймав «Шварценеггера» и еще шесть макак. И началось светопреставление.

58

Может быть, вы уже подумали: подождите-ка, священные обезьяны в исламской стране? 90 процентов населения Бангладеш – мусульмане, в основном – традиционалисты-сунниты. Разве в исламе не запрещены изображения и тотемизм? Разве эти обезьяньи храмы не должны быть индуистскими или буддистскими?

Да, вы правы, но есть исключение – суфийские святилища на северо-востоке Бангладеш, в том числе и в Силхете. Чашнипир-Маджар – это как раз суфийское святое место.

Суфизм в регионе зародился семьсот лет назад – его туда принес набожный завоеватель Хазрат Шах Джалал. Его практикуют и шииты, и сунниты, но это более мистическая, эзотерическая ветвь ислама, чем общепринятые шиизм и суннизм. По легенде, Шах Джалал пришел с запада, из Мекки, через Дели, в сопровождении 360 учеников. Силхет тогда был браминским царством, но силы его уже были подорваны, а правил им племенной вождь. Шах Джалал либо победил вождя в бою, либо (в зависимости от версии, которую вам расскажут) испугал его и обратил в бегство. Одного из сопровождающих Шах Джалала звали Чашнипир, он был этаким колдуном-геологом, которому приказали найти место для нового царства суфиев, где почва будет такой же, как священная земля в Мекке. Именно таким местом и стал Силхет. Шах Джалал и его последователи обосновались в регионе и обратили большинство его жителей в суфизм. Шах Джалал правил долго, до самой своей смерти, и был здесь похоронен. Его мавзолей, ныне входящий в большой комплекс мечетей в северном районе города, до сих пор привлекает паломников со всей Бангладеш. Сомневаюсь, что туда пускают обезьян.

Но есть в городе и другие святые места, получившие имена от других, менее славных героев-основателей. Они отличаются от нормальных исламских мечетей; это маджары, места почитания святых, которые, возможно, прямо там и похоронены (подобно Шах Джалалу). Поскольку подобное почитание можно вполне назвать идолопоклонством – смертного исподволь приравнивают к Богу, – подобные суфийские маджары оскорбляют букву исламского закона, как его понимают сунниты или шииты. Это гетеродоксия, или, если проще, ересь. На юге, в Дакке, столице страны, вы таких святилищ не найдете.

А в недавнее время некоторые маджары в Силхете преобразились снова. Среда обитания макак начала сокращаться после увеличения пахотных земель и урбанизации, так что мартышки нашли себе убежище в святилищах. Поначалу они, наверное, воровали еду или собирали мусор. Но постепенно стали почти ручными. Они научились выпрашивать еду, и с ними мирились, их терпели, а потом работники святилищ постепенно с ними подружились. Несколько маджаров, в том числе и Чашнипир, превратились в обиталища мартышек.

Люди приходили поклониться святым, радовались встрече с макаками, давали щедрую милостыню, а потом возвращались снова – иногда даже в больших количествах и издалека, для праздников с пирами и молитвами.

В макаках привлекала новизна. Они были популярны. Они стали, простите уж мою безбожную душу, отличной бизнес-моделью для религиозного учреждения. Некоторые паломники верили, что если мартышка взяла еду из ваших рук, то на ваши молитвы ответят. В большей части исламского мира такое сочли бы святотатством, но вот в Силхете это стало священной традицией.

59

Мустафа Фироз – профессор зоологии в Университете Джахангирнагара в Саваре, немного к северу от Дакки. Он очень добрый человек, прилежный ученый и набожный мусульманин, хотя и не суфий. Они с доктором Джонс-Энгель, конечно же, получили разрешение на отлов обезьян в Чашнипир-Маджаре, объяснив свои научные намерения и заверив, что ни одно животное не пострадает. Официальных лиц это объяснение удовлетворило, а вот самих макак – нет: увидев, что мы поймали в ловушку одного из их главных самцов и еще полдюжины сородичей, в том числе самку с младенцем, они просто с катушек слетели.

Пленники в ловушке запаниковали и стали биться о стены и потолок клетки. Снаружи клетки почти восемьдесят макак спустились с ветвей, проводов и крыш и, визжа и стуча зубами, стали носиться вокруг нас, пытаясь прийти сородичам на помощь. Фироз и его студенты были готовы и заранее вооружились большими палками. Сейчас они угрожающе размахивали этими палками, стучали